– Это чтобы вы не отвлекались! Вот вам лучшая песня 60-х, сочинение англичанина Шела Шапиро из итальянской группы The Rokes, в отличном исполнении коллектива Five Tops из ФРГ, основал который грек Лео Леандрос, отец певицы Вики Леандрос. Так что никто никому ничего не должен, ведь живём только раз! Вуаля: Five Tops – «Heute Ist Heut» из альбома «Let's Live For Today». Просто ведь музыкальный эскиз Евросоюза, хе-хе.
К сцене подошли девицы, руки в боки или руки в брюки, все, как и первая, в ультракоротких шортах, но бедра так же целомудренно прикрыты рубахами, повязанными рукавами на талиях, открытые майки, выглядывавшие из-под них спортивные лифы, цветные татуировки, проколотые по контуру уши, безумные прически и гривы.
Адаб наклонился к ним:
– Красотки, самые смелые? Интересное у нас видео получится, чувствую!
– Не, мы по танцам! Кому чего станцевать?
Лефак приветствовал их:
– Привет, четвёрка! Парни, это отличные девочки. Всегда вместе: как будто у них один на всех парашют.
– Привет, старикашка! – одна из них двумя ногами легко вспрыгнула на почти метровую высоту сцены и наклонилась поцеловать Лефака.
– Привет, Фло, – ласково потрепал он её по гладкой ноге. – Как оно?
– Нормал! А у тебя?
– Да пердю потихоньку.
– Молодец! Верю в тебя.
– Чем заняты сейчас?
– Ну, работаем в «XXI», ещё на курсы ходили – научились стричь!
– Надеюсь, мужские стрижки?
– Ха-ха-ха! Ну конечно! Все парни и все лесбы наши, сам понимаешь. И тебе можем наискосок проборчик выбрить, только скажи.
– Хе-хе, спасибо, милая. Я подумаю, где.
– Ф-ф-фу! Ну а так – от работы, как всегда, не отказываемся, имей нас в виду.
– Всегда, детка.
– Пока, старый Лимончелло.
– Любимый старый Лимончелло! – поправил он её.
– Любимый, старый, крепкий Лимончелло, – согласилась она, спрыгивая со сцены обратно в зал.
– В честь Фло, Од, Уны и Рошель, четверых парашютисток, первыми подтанцевавших к нашему фильмецу, заведём-ка старый добрый Jimmy Ricks & The Ravens – «Daddy Rollin' Stone».
Удивительно, как девицы мгновенно собрались и будто сделали сразу большой глоток бархатистого ритм-н-ролла, низкий голос Джимми Рикса ласкал и укачивал их, но вовсе не для сна, и если попытаться представить себе медленный линди-хоп, с подволакиваемыми напряженными ногами и выставленными вперёд бёдрами, быстрый танец, но как бы показываемый в замедленной съёмке, они танцевали именно его, сольно и попарно, в заключение вчетвером по очереди, не глядя, в полный рост упав спиной на подставленные руки подруг и пружинисто вернувшись на ноги.
Когда они закончили, кто-то восторженно засвистел, все захлопали, Адаб наклонил голову:
– Браво. Вы нам подходите.
Девицы повели плечами – мол, ну ещё бы мы не – и смешались с толпой. Девушка со светлыми дредами оглянулась на сцену. Киношник, с которым она перекрикивалась насчёт видеокамер, поймал её взгляд и показал на себя большим пальцем:
– Я – Кристоф!
Она ткнула себя в грудь и показала пальцами «О», как в «окей» и сделала ещё какой-то неуловимый жест:
– Я – Од. – Но Кристоф озадаченно улыбнулся.
– Я – ОД! – начертила она в воздухе. Он кивнул.
Из полусотни человек, пришедших на кастинг, больше половины сразу согласились на практически круглосуточную запись своих перемещений и действий, и почти все были готовы изображать массовку на танцевальных вечеринках Лефака. В режиме съёмок планировался весь август и первая половина сентября. А значит, ещё четверть уедет на каникулы и в проекте останутся компактные двадцать-тридцать персонажей.
