«Что ж, воля твоя…» – сказал паша и жестом руки дал знак палачу начинать казнь.
Амурбий увидел, как сильные и могучие руки палача, будто перышко подняли топор вверх. До него донесся звук металла, рассекающего воздух, он втянул в последний раз воздух и закрыл глаза. И будто грянул гром, или колокол ударил в набат. Оказалось, что палач вонзил топор в плаху. Голову не отрубил!
– Ну что, может, подумаешь еще раз? – обратился паша к Амурбию.
Черкеса подняли с колен, отпустили руки.
– Зря ты так упорствуешь, – неспешно сказал паша, – ибо ислам – величайшая религия!
– А как мне не упорствовать? Да, я немного знаю об исламе. Я видел людей, делающих намаз, но что я знаю об исламе, чтобы с легкостью поменять религию? Мои руки в крови, но в крови врагов, нападавших на землю, которую я защищал. Я никогда и в мыслях не покушался на чужое имущество, свободы ни у кого не забирал, даже корочки хлеба не украл. И перед лицом смерти не хочу менять религию. Чтобы сделать это, мне нужен образец человека – представителя этой религии, на которого хочется быть похожим, на кого хочется равняться, с которого хочется взять пример. Я таких примеров за пребывание в плену не увидел, – ответил Амурбий, глядя в глаза паше.
– Падишах распорядился тебя не казнить, а после привести тебя вновь к нему. Он хочет еще раз задать тебе свой вопрос.
С этими словами два янычара встали по левую и правую руки черкеса и вновь повели его к султану. Впереди шел паша, за ним янычары. В центре процессии вели Амурбия. Они дошли до султанского дворца, вновь открывались многочисленные двери и снова черкес предстал перед властителем Османской империи.
– Ты молод, горяч и горд, – сказал ему падишах. – Так что ты скажешь мне на этот раз?
– Падишах, если бы мы поменялись местами, и ты оказался на моем месте пленника в православной Таврике, я не стал бы тебя казнить, а вызвал бы на честный поединок один на один. А насчет веры. Разве тебе нужен мой лицемерный ответ «да», за которым пустота? Я могу сказать, что поменяю религию, но что тебе эта ложь даст, если сердцем скажу: «Нет»? – ответил Амурбий на тюркском.
– Что ж, я тебя понял, – неспешно ответил падишах. – Вассалом моим ты не хочешь быть, а за это все правители казнят. Но я хочу дать тебе шанс. Поручаю тебя учителю медресе и лучшему чтецу Корана Рашиду. Ты станешь его учеником, а он – твоим наставником. Если ты уверуешь и примешь всем сердцем ислам, то будешь свободен, я закрою глаза на твое неповиновение. Даю тебе сроку два дня. И не вздумай бежать. Коли сбежишь, велю казнить всех твоих воинов, – падишах небрежно махнул рукой, давая понять, разговор окончен и все должны удалиться.
«Что ж, я такого не ждал. Я уже мысленно попрощался со своей семьей», – подумал Амурбий.
Через час эта группа уже стояла перед небольшим домиком, утопавшим в зелени цветов и деревьев в одном из районов Стамбула. Чтецу и учителю Рашиду передали наказ султана.
***
В доме Рашида черкес узнал, что такое турецкое гостеприимство, хамам и османская кухня. Воина переодели, теперь его по одежде не отличить от турка, только голубые глаза и светлые волосы выдавали в нем человека из иного народа.
«Эх, мне бы мою фащэ…» – вздыхал про себя Амурбий.
После трапезы хозяин дома пригласил гостя пройтись по саду.
«С чего же начать мне знакомство Александра с исламом?» – думал Рашид, не зная, что его гостя зовут Амурбий…
