Я нажал на кнопку:
– Второй, для кого правила ведения радиопереговоров написаны? Тебе сколько повторять?
– Ладно, не злобись.
В эфире запрещено употреблять имена, фамилии. А можно в эфире употреблять только позывные.
– Пока задержка, – проинформировал я. – Сидите, ждите. Понял?
– Понял.
– Отбой. – Я положил рацию между сиденьями, чтобы не бросалась в глаза случайным прохожим.
Рок с размаху шлепнул трубкой об аппарат и направился к нам.
– Дозвонился? – угрожающе осведомился Асеев, искоса глядя на застывшего в угодливой позе у машины Рока.
– Не берет трубку! – завопил он. – Сука она! Ох, сука. Брать ее надо. И мордой о стену. Она барыг много знает. Она все скажет. Я знаю, как мы на нее надавим. Надо…
– Заглохни! – прикрикнул я. – Куда она могла деться?
– Ну я не знаю.
– А мы засветиться никак не могли? – спросил Асеев.
– Маловероятно, – сказал я.
– Может, она кого-то подослала обстановку прощупать? И нас с Роком засекли.
– Вряд ли. Она же дура обычная. Ей не до конспирации, – отмахнулся я. – Ждем еще пятнадцать минут, а потом снимаемся.
Через пятнадцать минут, естественно, никто не появился.
– В машину, – приказал я Року.
Тот виновато, как сожравший хозяйскую сметану кот, бочком пролез на заднее сиденье и заработал испепеляющий взор Асеева.
– Раздавить бы тебя, мокрица, – произнес майор.
Рок съежился. Асеева он боится чем дальше, тем больше. Впрочем, не он один. Дядя Ася, как удав, – умеет вызывать страх и парализовывать волю. Оно и неудивительно, учитывая его боевую биографию.
– Говорит Первый. Все. Снимаемся. На базу, – сказал я в рацию.
– Второй понял.
Я тронул машину. Выехал из-за трансформаторной будки. И прикрикнул на Рока:
– Пригнись. А то еще кто увидит тебя в нашей тачке.
Рок калачиком съежился на заднем сиденье. Да так и не встал, пока машина не остановилась у управления. Рок просто заснул. Я растолкал его, и мы поднялись в кабинет.
– Ну, что делать будем? – оглядел я своих подчиненных.
– Кто как хочет, – заявил Галицын, – а я домой. У меня сегодня теща в гостях. Жена сожрет, если меня хотя бы к полвосьмому не будет.
– Во-во. И у меня… – начал Арнольд.
– Что, тоже теща? – угрожающе спросил я.
– Да нет. Свиданка у меня. С Катькой… – Он вдруг задумался. – Или с Анютой. С кем же? Ох, пить надо меньше. Я уже граммов семьсот опрокинул позавчера, когда с кем-то из них договаривался. Так Анюта или Катька, а?
Он вытащил записную книжку и начал перелистывать.
– Э, вы чего разошлись-то? – осведомился я. – Нам сегодня задержание надо сделать кровь из носу. Иначе шеф устроит и тещу, и блины.
– Терентий, ну я же договорился. – Взгляд у Арнольда стал еще более трогательным. – Але! – прокричал он в трубку. – Анютик. Как я? Высох весь. О встрече мечтаю. О сегодняшней… Да… Да… Конечно…
Он повесил трубку.
– В точку попал. Все-таки Анюта. Так что… – Он развел руками.
– Дезертиры поганые, – поморщился я и прикрикнул на Рока: – Чего застыл, как статуя? Звони!
– Вороне? – осведомился Рок.
– Вороне! Лисице! Хоть кому. Но чтобы сбыт у нас сегодня был.
Рок сел названивать барыгам. Арнольд набирал номер на соседнем телефоне.
– Наташа, это я, – Арнольд на сей раз звонил жене. – Я сегодня не приеду. У нас – мероприятия… Партия героина должна прийти из Таджикистана. Нас всех зарядили. Так что сегодня не жди. Целую, родная моя… Все, – он бухнул трубку.
– Во враль, – осуждающе покачал я головой.
– Почему? – искренне удивился Арнольд. – Я ей же честно сказал, что сегодня не буду… Все, пока. Мне еще в магазин.
