– Привет, малышка!
– Что тебе надо?
– Мне нужно с тобой поговорить. Я безумно соскучился!
– Ты что, издеваешься? Я думаю, что тебе есть с кем разговаривать.
– А, ты про это? Там давно всё кончено. Слушай, давай встретимся. Дай мне
возможность всё объяснить.
– Хорошо. Где и когда?
– Возле пешеходного моста. Я сейчас живу на острове, в палатке – работаю
спасателем. Приходи в шесть часов.
– Хорошо. До скорого.
Она растерянно повесила трубку и на минуту закрыла глаза, пытаясь
собрать разбежавшиеся во все стороны мысли. Зачем она согласилась? Что он
может ей сказать? Что это изменит? Но было уже поздно – на каком-то
подсознательном уровне ей показалось, что она еще не испила чашу горечи до
дна, и ей осталось еще несколько глотков. Как она могла оставить всё это
незаконченным? А может, это в ней пробудилась надежда, что всё еще можно
исправить, начать сначала, вернуть счастливые моменты? Она должна была
обязательно узнать об этой возможности, иначе ей придется в будущем только
гадать или даже сожалеть…
Ларочка вышла на улицу – был солнечный июльский день. Легкое платье
плотно облегало её тонкую фигуру, и она шла, озадаченная и пораженная своим
собственным решением, подставляя уставшее лицо последним заходящим лучам
солнца. Подходя к пешеходному мосту через реку, она еще издалека увидела
Николая – впервые за последние шесть месяцев, и у нее что-то кольнуло внутри.
Что он собирается ей сказать? Что делать? Уходить поздно – вот он уже нежно
берет её за руку и ласково шепчет:
– Спасибо, что пришла. Ты даже не представляешь, что это для меня значит.
– Это уж точно, представить не могу,– пробормотала Ларочка в ответ.
– Ты не пожалеешь!
– Я уже жалею… – теперь уже еле слышно сказала она, бросив на него свой
гневный взгляд.
Они молча шли по мосту, направляясь к большому острову,
образовавшемуся когда-то двумя рукавами реки, где перед ними расстилался
центральный пляж города. Народ начинал расходиться, и песочный пляж
постепенно становился пустынным и неприветливым. Они спустились по
лестнице направо, и прошли по тропинке между деревьями к небольшой поляне,
где у Николая стояла палатка. Рядом располагался ящик с продуктами, а на
песке лежал приготовленный хворост для костра.
– Будем печь картошку! Еще у меня есть консервы, которые можно
разогреть. Это всё, чем я сегодня богат!
– Ничего страшного, могло бы быть и хуже.
– Что ты имеешь в виду?
– Вместо меня здесь могла бы быть другая,– неудачно пошутила Ларочка.
– Тебе так и хочется уколоть меня в больное место.
– А я вообще садистка. Ты разве не знал?
– Никогда не замечал. Ты была другая…
– Ты многого обо мне не знаешь.
– Горю желанием узнать! – отпарировал Николай и открыл банку с пивом. -
Пиво пить будешь?
– Нет, лучше сладкого вина.
– Нет проблем. Выбор за дамой.
Они сели на клетчатое одеяло, которое Николай постелил на песке
неподалеку от берега. Ларочка отпила глоток сладкого вина, и, ощутив приятное
тепло внутри, стала следить за угасающим заходящим солнцем, неподвижно
стоящим над крутым зеленым холмом правого берега. Ленивое течение реки
услужливо уносило её боль и непонимание, и ею начало овладевать волнение,
которое она всегда испытывала рядом с Николаем.
Теперь она молча слушала его объяснения. Он тоже смотрел на заходящее
солнце, пил пиво и медленно выговаривал слова. Он очень сожалел, после того,
что случилось, ему было стыдно позвонить. Он просто плыл по течению
