Но я отвлеклась. День рождения Ляли был в разгаре, я скучала среди пожилых тёток, но вдруг произошло нечто странное. На Ляле было платье, которое она привезла из Штатов, там у неё жила двоюродная сестра, во время войны служившая у фашистов переводчицей и в итоге очутившаяся с мужем-власовцем в Штатах. Когда Ляля смогла к ним приехать, а это в советские времена было очень непросто, они долго уговаривали её остаться, но Ляля была, во-первых, истинной патриоткой России, во-вторых, истой москвичкой. Да и с какой стати ей было менять любимую работу на какие-то там Штаты? Когда я попала туда, я её вполне поняла. Ничего там хорошего для русского человека не было.
И вот благодаря этому платью я вдруг увидела Лялю с какой-то новой стороны, прозрела, что ли… Я вдруг поняла, что она – не такая как все. Но поняла я это какими-то шестыми чувствами, очень ярко, но словами я не смогла бы это сформулировать. Да я и сейчас не могу сформулировать, что тогда случилось, почему Ляля стала для меня всем, превратилась из заурядной тётки во что-то такое, без чего я не могла жить.
Я не принадлежу к тем авторам, чьё повествование течёт плавно и логично. Мне нравится перепрыгивать с предмета на предмет, с события на событие, тем более, что жизнь моя постоянно круто меняется. Вот сейчас я таки покинула негостеприимную Тверскую область. Дорога была просто ужасной, мы с шофёром, который вёз меня с моими хохоряшками, могли погибнуть просто в буквальном смысле. Но не случилось…
Девка-хозяйка опубликовала везде, во всех сайтах, где она паслась, пасквиль на мой отъезд. Было совершенно непонятно, что именно она мне вменяет в вину. Написан этот пасквиль был тупо и безграмотно. Там было такое выражение: «Так как я живу в Петербурге, гражданка Любовь пожила в моей квартире вволю». Интересно, что она имела в виду под этим «вволю»? То, что я пролежала два года в койке, почти не вставая, еле живая, и это наверняка бы кончилось для меня очень плохо?
Ну да ладно. Как выразилась моя новая знакомая, которая дала мне приют, «умерла мамаша, так умерла». Самое интересное, что дурак видит дурака издалека, и с этой девкой скорешилась тётка, которая приставала ко мне со страшной силой последние лет семь, и у них произошёл разговор слепого с глухим. Не совсем ясно, как они нашли друг друга, но, видимо, это судьба. Она всегда сводит тех, кто похож один на другого, как брат-близнец…
И вот уже больше месяца я живу не одна. Физически это пошло мне на пользу – я больше не лежу в лёжку в постели, мы гуляем – здесь есть пруд с уточками, куда местные жители любят ходить. И мы почти каждый день тоже туда ходим, сидим там на скамеечке и отдыхаем. Впрочем, сказать, что мы сильно устаём, будет неправильно. Хозяйка квартиры приводит её в относительный порядок, стирает бельё, я в основном готовлю еду – я люблю это делать. Ещё мы ходим на местный рынок, который намного беднее того, который был у нас в посёлке. Впрочем, я мечтаю похудеть, но пока не получается…
Но морально мне не очень хорошо, потому что за много лет, прошедших со смерти Ляли, я привыкла быть одна. И несмотря на то, что женщина, пригласившая меня, очень хороший человек, я мечтаю побыстрее остаться в одиночестве. Я стала «букой» – мне никто не нужен. Да я и сама себе уже не нужна, хоть у меня сохранились все человеческие интересы и инстинкты. Например, мы зашли в какой-то магазинчик за очками – они у меня вечно ломаются. И я купила там прелестную маленькую сумочку – мне надоело вечно таскать всё в карманах, это очень неудобно. Ещё я углядела там множество шмоток, которые мне очень понравились – я всё ещё остаюсь женщиной, несмотря на страшное количество лет, которое мне стукнуло. И я не купила их не только потому, что у меня нет денег. Просто я подумала о том, что может наступить момент, когда мне придётся отсюда уезжать, и я уже в который раз не смогу тащить с собой всё это барахло…
