Vector Spiritus - страница 4
Неуловимый как ртуть,
Потяжелее золота.
Предпочитаю полёт
Свободному падению,
Чтобы жара – там, где лёд,
И постоянное жжение…
Я – неожидан как гром!
Совсем не умею – назад.
Я – человек-ядро,
Пущенный наугад.
1991 г.
ДЕТИ КАРНАВАЛА
Отдыхали без просыха,
Танцевали не в лад
Под картонным подсолнухом,
В обрамленьи гирлянд;
Истоптали подошвы
Вплоть до самых колен,
Хохотали истошней
Кровожадных гиен;
Разрывали могилы,
Хоронили живых,
Тротуары мостили
Переплётами книг.
Всё пустили на ветер,
Без хлопот и войны,
Карнавальные дети
Сумасшедшей страны.
Но закончилась брага
В високосном году,
И весёлые флаги
Утонули в чаду…
1991 г.
ГУРУ
И был твой взгляд окамасутрен,
Обрахмапутрен в полный рост.
Меня нашли живым под утро,
Без денег, втоптанным в компост…
И, взяв топор на встречу с гуру,
Я поспешил в знакомый дом,
Чтоб посвятить себя в авгуры
Его горячим потрошком.
А остальную мяса груду
Продать (чтоб знал, чему учить!)
Соседу – он из секты Вуду.
Вот только б не продешевить…
1991г.
VEСTOR SPIRITUS
…И вот под рукой телефон,
и некому позвонить.
Какой же бездарный я выдумал сон…
Хотел помолиться —
некого даже молить.
Встал.
С глазами бездомной собаки
пошёл искать себя.
По улице брёл в предчувствии драки.
Думал:
сумел жить не живя,
А теперь вот хочу суметь
не умирая умереть.
Заявлял о победе,
как последний нахал.
Всех обманывал.
И всё ждал…
Подытожил.
Успел.
Человек… без греха.
Никто не поможет,
никому не жаль.
Истина!
Где ты дрейфуешь,
старуха?
Путаясь в хаосе каторжных мыслей,
меняя векторы духа,
Я давно перешёл на числа,
Но в сердце по-прежнему глухо.
Объясни, наконец,
для чего нам слова,
В которых нельзя отразить,
Как у казнённого мира болит
Отрубленная голова?!
Молчишь.
Не торопишься множить печали.
Да и я не намерен себе изменить.
И лишь телефон
сквозь мембрану
устало
Просит настойчиво:
«Пить…
Пить…
Пить…»
1991 г.
ВЛЮБЛЁННЫЙ НАРЦИСС
Я скрывался от всех на пустом чердаке,
Презирая житейские драмы,
Разрезал зеркала и на каждом куске
Отрешенно писал анаграммы.
Я пытался постичь в отражении суть
Запредельных духовных стремлений.
И всегда в глубине обнаруживал муть,
Несмотря на настойчивость бдений.
Но весною во сне мне привиделся холм,
Где, затмивши полнеба крылами,
Восседает Валькирия с белым копьём,
В намерении властвовать нами…
Пораженный любовью, я шёл наугад,
Напрямик по лесам и болотам.
Не пытаясь присесть и вернуться назад,
Изнывая от грязи и пота…
Я пришёл, я коснулся устами колен.
И, взглянув в леденящие очи,
Попросился навеки в губительный плен,
Обещая согреть её ночи.
Но ударами крыл я был сброшен с холма,
Показательно, быстро и чинно…
И теперь для меня – что сума, что тюрьма,
Что безвестная смерть – всё едино.
Похожие книги
