Ведь они не ты - страница 13

Отдых в деревне с интересным названием Лопухи, где у Соболева дом на самом берегу озера, почти в медвежьем углу, самое то, что сейчас ему надо! Огромный дом с обширным ландшафтным парком, имелся даже небольшой собственный лес, где летом спела земляника, на полном основании мог называться усадьбой, каковой и являлся на самом деле.

«Надо было прихватить эту… как же ее?» – усмехнулся Александр, глядя в окно машины на пролетающие мимо придорожные заснеженные деревья и кусты. Он никак не мог вспомнить имя девушки, с которой имел в данный момент отношения. И хмыкнул, подумав: «Может, у Игната спросить?» Он-то точно знает.

Игнат сидел впереди рядом с водителем и терпел тяжелое молчание начальства. Ребята, ехавшие во второй машине сопровождения, что-то сообщили, когда кортеж выскочил за МКАД. Что им ответил главный безопасник, Александр не расслышал – нечто такое, что они затихли и на связь больше не выходили, дабы не огрести под горячую руку.

Как же ее зовут? Лена, Даша, Катя? Таня! Вот как ее зовут! Таня, точно. Надо было ее с собой взять и вытравить из себя хорошим сексом в тишине, на природе эту усталость и тоску! Хотя мысль так себе. Что будет делать «нимфетка» Таня вне занятий расслабляющим сексом? И главное, что ему делать с девушкой Таней вне этих плановых занятий? Ну не разговаривать же, в самом деле?!

С женщинами Соболев вел беседы в рамках своей работы или на обязательных мероприятиях с интересными умными собеседницами, как правило, известными личностями из разряда знакомых, а с остальными девицами он почти не разговаривал – ему было некогда, да и не о чем.

Нет, барышню Таню с собой брать не надо и посылать за ней кого-либо, чтобы привезли в Лопухи, тоже не стоит, хотя несколько секунд назад он обдумывал эту возможность.

«Что с ней делать в медвежьем углу в российской глубинке?» – думал Александр, возвращаясь к созерцанию летящего навстречу пейзажа за окном.

И почему-то вдруг неожиданно и ярко снова вспомнилась девушка Поля, быстро покорившая его сердце в юности и не отпускающая до сих пор. Наверное, от усталости, или от раздражения, или от маеты в душе непонятной, со злой горчинкой.

У Александра затвердело лицо от воспоминаний. Игнат ощутимо напрягся, посматривая на него в зеркало с переднего сиденья, привычно улавливая настроения Соболева.

Александр не хотел о ней думать. Зачем вспоминать? Давно похороненное в глубинах сознания. На хрена? Сколько ей сейчас? Тридцать шесть? Да. Какая она сейчас, Поля? Справилась ли с этой дерьмовой жизнью? Наверняка. Она казалась сильной личностью. Хотя что он может знать о ее характере? Он недолго с ней общался. И черт его знает, какой у нее характер. Смогла ли она добиться того, о чем мечтала?

Игнат все поглядывал на него в зеркало без эмоций на лице, но его затылок прямо-таки излучал тревогу.

Наверняка сейчас благополучная, хронически замужняя, с детьми, карьерой. И он очень живо представил Полину в стильном деловом костюмчике, на каблуках, с трендовой сумочкой в руке, возвращающуюся с работы домой, бросающую сумку на пол, чтобы обнять выбегающих встречать маму детей и поцеловать мужа, вышедшего из комнаты вслед за чадами ей навстречу.

Ну и отлично! И дай бог ей счастья. Но что-то зацепило крючком и потащило, растравливая душу этой благостной картиной Полининой счастливой, получившейся жизни.

И Соболев сменил кадр: увидел другой вариант ее жизни. Усталую, сломанную Полю, замороченную начальником-самодуром и тупым мужем-бездельником, пролежавшим диван толстой задницей, Полину, тянущую на себе непомерный груз. Уже немного оплывающую телом, с возрастными морщинами, потухшими глазами.