Ведь они не ты - страница 8

Она не плакала, не всхлипывала, не устраивала пошлых сцен, не била посуду. Полина с неестественным спокойствием смотрела на то, как любовница мужа выпорхнула из постели, оделась и вышла из квартиры, хлопнув дверью. Спокойно смотрела, как муж одевался, и слушала о том, что это нормально в его возрасте и при его статусе заводить себе молоденьких любовниц и она как настоящая жена должна понимать его и принять этот факт.

Она стояла перед ним как солдатик, руки по швам, голова поднята. Смотрела на него своими глазами, полными непонимания и жгучей обиды. И сквозь вату шока слушала пространные объяснения Павлика на тему Полининой несостоятельности как женщины с намеком на ее фригидность и недальновидность. А сердце разрывала боль, парализующая чувства и освобождающая разум. Все было потом! И слезы, и рыдания, и бьющаяся посуда. Но не в тот момент.

Она взглянула на господина Рогозина не как на мужа или родственника, которого знаешь давно, видишь каждый день, не замечая изменений во внешности. Тогда она рассматривала его как постороннего, как незнакомца, когда не знаешь, что это за человек и чего от него ожидать, поэтому и вглядываешься внимательно в детали, анализируешь каждое выражение лица, мимику, произносимые слова. Надменно-брезгливая, снобистская физиономия – приподнятая левая бровь, сжатые в тонкую линию губы, заостренный кончик носа, морщины. Сытый, холеный, оплывающий телом, малоприятный, надменный мужик. Боже мой! Как он мог быть ее мужем! Пять лет! Не полгода, не год, а пять! Это какой идиоткой надо быть, чтобы так долго терпеть рядом чужого, неприятного человека и ничего не видеть и не замечать?!

После того как Павел с ледяной невозмутимостью уехал по своим делам, Полина вызвала слесаря. Она заказала смену обоих замков в двери. Потом планомерно обошла всю квартиру и собрала все до единой вещички мужа: и любимую чашку, и все подарки от коллег, и сервиз, подаренный кем-то на его тридцатипятилетние, фотографии, парфюм и зубную щетку – словом, все! Оброс-то дорогим шмотьем барин. После позвонила мужьям своих подруг, Сергею и Вадику, – вызвала силовую поддержку и стала ждать возвращения мужа.

Полина приняла решение, что разведется, как только это будет возможным. Резать сразу к чертовой матери, чем быстрее, тем лучше!

Вечером, вернувшись, Павел не мог поверить, что его выставляют из дома. С вещами. И кто? Полина! Он уверял ее, что она сошла с ума. Оскорблял и унижал. Новость была трудноперевариваемой для нежного организма регионального российского чиновника.

– Это безумие! – выдавил ударник бюрократического труда. – Что с тобой произошло, Полина? У тебя стресс или ты так обиделась на меня? У тебя что-то произошло с психикой!

Она думала, что не расхлебается до утра, затягиваемая, точно в омут, монологами Павла и его возмущениями. В самый подходящий момент раздался дверной звонок. Пришли парни. При посторонних Павел выяснять отношения не стал. Не по рангу.

Мужчины, поздоровавшись с мужем, активно стали выносить вещи Рогозина. Полина руководила загрузкой барахла в джип мужа и, когда перенесли и уложили в машину последние пакеты, махнула рукой Павлу и зашла в подъезд. Вернувшись в квартиру, Полина рухнула на постель – спать. И так и проспала всю ночь.

Само собой, что отделаться от господина Рогозина, просто выставив за дверь, не удалось. Кто же добровольно откажется от раба в лице жены?! И звонил, и приходил, и присылал тяжелую артиллерию – свекровь. Но Полина была непреклонна.