Стрелы начали свистеть в воздухе. Мечи зазвенели. Крики и стоны смешались в один оглушающий звук. Вскоре кругом уже бушевало моря огня.
Прикрываясь щитами от наших стрел, нападавшие подкатили к воротам тараны. Мощными ударами начали крошить толстые городские стены. Послышался грохот, от которого внутри всё сжалось и заложило уши. Бой закипел, сыпались камни и стрелы, кричали люди, отовсюду слышались вопли раненых и умирающих. Подбадривая себя гиканьем, чужаки устремились на городские стены, но защитники стойко держали оборону.
Одна стрела воткнулась в край телеги. Пламя тут же занялось, облизывая дерево, грозя спалить все наши припасы.
Лошадь испугалась, дёрнулась.
Я выскочила из своего укрытия, начала успокаивать взволнованное животное и сбивать огонь. В конце концов, мне удалось справиться с пламенем.
– Ты куда это, девка, подалась? – закричала Немира, пытаясь схватить меня за рукав.
В этот момент мой взгляд скользнул по залитой кровью земле. Тела валялись повсюду. Я бросилась на помощь к одному безусому отроку, белёсому как одуванчик. В правом плече у него виднелось бурое пятно с тёмными краями, из которого струйкой вытекала кровь. Рядом валялась переломанная стрела с алым наконечником.
«Наверное, вытащил из себя», – подумала я и кинулась оттаскивать его к стене сарая и останавливать кровь.
Прижала руки к ране отрока, почувствовала покалывание в пальцах, которое с каждой секундой усиливалось. Отчаянно колотилось сердце. Я замерла. Да. Вот оно… чужая боль начала вливаться в меня как тягучая едкая жижа, окутывала каждую клеточку, наполняя и растворяясь. Пальцы начали гореть. Ладони запекло так, что мне показалось, с них вот-вот слезет кожа. Приоткрыла глаза, но меня ослепил свет, такой яркий, что на мгновение я зажмурилась.
Снова распахнула веки и глядела в белую пустоту. Тело сотрясалось от невидимых волн, а потом постепенно перестали гореть руки, очень медленно, и свет стал рассеиваться.
Лёгкий стук, и грудная клетка начала приподниматься под моими руками. Настолько незаметно, что это ощутила только я.
Вздохнула так громко, что заболели рёбра, и в глазах потемнело на мгновение. Почувствовала, как по щекам покатились слёзы. Подбородок стал мокрым, а я смотрела на бледное лицо отрока и заметила, как дрогнули его ресницы.
Он открыл глаза, удивлённо глянул на меня. Живой… Я медленно поднялась с колен.
Немира из-под телеги высунулась и заорала:
– Ты что это такое, Алёнка, удумала? Совсем жить надоело?
Я только отмахнулась от неё, заметив рядом мужчину без сознания.
Она выбежала вслед за мной, стала помогать оттаскивать раненых и останавливать кровь. Времени и сил на то, чтобы сращивать переломанные конечности и затягивать раны, не было. Этим можно будет заняться, когда дадут отпор чужакам.
– Ух и бедовая ты, – ворчала Немира. – Сидели бы себе тихо, авось и пронесло бы.
– Не могу я, бабушка, сидеть сложа руки, когда кругом смерть и кровь ручьём льётся, – крикнула я, пошатываясь от усталости.
Повсюду слышался звон выбивающего искры металла: удары, удары, удары. Крики, стоны, ржание коней. Защитники города отчаянно сражались за свои жизни, но нападающие тоже не сдавались, бросая на стены всё новые силы.
