― Ты же хотел уйти из ордена, жениться...
― Ну! Хотел-не хотел... Муж-развалина тоже никому не надобен, поди.
― Какой ты развалина? Красавец-богатырь! На тебя, вон, все бабы местные засматриваются, – возмутилась я.
Что уж греха таить, сама поначалу влюбилась в него без памяти, хоть он и в отцы мне годился по возрасту. Высокий, статный, ни жиринки в сухопаром, но мощном теле. Демид напоминал сильного, смелого и яростного волка-вожака.
А уж как с нечистью бился, загляденье одно. Золотистые искры, светящиеся шары и молнии, магия храмовников, так и сыпались! Несколько месяцев по нему я сохла, потом отпустило, мы как родные друг другу стали... И теперь он уйдёт. Отшвырнув длинный стебель, плюхнулась на клумбу и разрыдалась.
Перед глазами встал тот проклятый зимний день. Открылся ведьмин круг прямо у деревни, мы с дядькой оба прибежали, почуяв зло. Три монстра с серыми телами, зубами звериными, глазами красными и когтями-бритвами, появились, словно из воздуха, и направились к домам. Завязалась драка, и поначалу хорошо всё шло, но стала я замечать странное. Один упырь меня пытался подальше увести, а два других на Демида набросились.
И вот, пока я своего урода обратно в круг загнала, его собрат вцепился в плечо храмовника, кровь стал пить, когтями так грудину царапал, будто сердце вырвать хотел. Я кинулась на помощь, но пока отбила храмовника, пока обоих чудищ в ведьмин круг отправила, пока сам круг закрыла... Демид совсем ослаб, крови много потерял, и раны потом долго не заживали.
Дядька, в конце концов, поправился, да только не вернулась его силушка. Ни травки не помогли, ни магия. Яд с клыков иномирного упыря отравил храмовника так, что энергия в теле не держалась, утекала, как вода сквозь решето. И спасения от этого недуга не было...
― Это моя вина! Была бы шустрее, не успел бы он присосаться! – наконец сказала я то, что давно не давало покоя. – Прости меня...
― А ну, прекрати! – прикрикнул дядька. – Ума лишилась? Ты одна с тремя справилась, круг запечатала, меня на себе приволокла, да сколько ночей не спала, лечила! Не смей думать такое!
Он подошёл ко мне, подхватил с земли, закашлялся, но всё равно обнял снова.
― Почему так вышло? Почему они со мной как в пол силы бились, а с тобой справиться смогли?
― Снова ты про это! – разозлился Демид. – Зазевался я тогда! Годами то уже не мальчик! Не увернулся вовремя, вот и вышло, что вышло.
Я умолкла. Не первый это был разговор. И хотя храмовник упрямо твердил, что сам виноват, но мои глаза видели другое... А ещё, Демид явно недоговаривал что-то, старался избегать этой темы. И чем дальше, тем меньше я верила, что дело тут в раненой мужской гордости.
― Забудь глупости, Радка, – проговорил он, поглаживая меня по волосам. – Всему свой срок приходит. Вот мой и настал. Вернусь в родной Ля-Гуш, а то мать много лет не видел. И ты к новой жизни привыкай. Найди общий язык с Людвигом. Если сам Верховный его выделил, значит, есть в парне что-то. А что дурной он, так жизнь быстро спесь-то собьёт. Тебе за него замуж не идти, пусть дурит помаленьку, лишь бы защитой и опорой в делах был. Остальное не важно.
― Да я такого защитника сама монстрам скормлю! Или в ведьмин круг отправлю!
― Вот не знал бы твоё сердце доброе, так и поверил бы, – усмехнулся Демид.
― Ну, может, ты к матери быстро съездишь и вернёшься? Не уезжай! Ну, пожалуйста! – наверное, в двадцатый раз попросила я, хотя знала ответ.
