— Чего?!
От необходимости аргументированно (судя по его довольной физиономии и предвкушающему мое еще большее офигение блеску в лукавых глазах) ответить мне Лукина избавило басовитое “Хозяйка, к тебе пришлец!” Никифора, который появился по своему обыкновению внезапно из пустого угла. Данила запретил мне вести какой-либо прием пока, так что домовика я попросила не обращать внимания на визитеров и не докладывать о них. За исключением, конечно, знакомых, скажем, того же майора или каких-нибудь подозрительных личностей. И если он решил-таки доложить, то, видать, посетитель не простой желающий облегчить жизнь себе или испортить ее же кому-то с помощью ведьмовской силы.
— Кто там? — потребовал ответа Данила, но, само собой, домовой глядел исключительно на меня, давая понять, что хоть Лукин и частый тут гость и входить может без стука, но ответ держать домашняя нечисть готова только передо мной.
— Кто это? — продублировала я вопрос ведьмака.
— По чести он не представился, прежде к нам не захаживал, но не впустить никак не можно, хозяйка, — прогудел Никифор вроде чуток виновато. — Знак он к двери прикладывал особый, жандармский, значится, и что ты дома обретаешься вызнал и кликать без промедления велел.
— Полицейский значок? — удивилась я, пытаясь припомнить, носят ли наши полицейские такое или это мое сознание из иностранных сериалов почерпнуло.
— Не-а, василек, жандармский знак — это штучка из времен задолго до полицейских значков, — ответил мне Лукин, немного изумленно приподняв брови. — А ну пошли глянем, кто это у нас таким раритетом размахивает.
— А что это за знак-то такой? — Пошла я вслед за ним к лестнице.
— О, очень интересная и наделенная определенной силой штуковина, Люся. И опасная для нас, потому как обладает способностью вскрывать жилища и укрытия подлунных даже против нашего желания. А еще временно отнимает у домашней нашей нечисти дар скрываться от чужих глаз и лгать, да и нам в ее присутствии соврать дискомфортно. Короче, та еще пакость, благо до сих пор я о таком только по слухам и знаю. Думал, все они еще в тридцатых, где-то во время тех жестких чисток и столкновений подлунных с властью, канули в неизвестность.
— Слушай, а если этот знак такой могучий, то, может, ну его? В смысле, не очень-то я хочу выходить общаться к его обладателю.
— Василек, тогда он может войти сам, причем взломав магическую защиту твоего дома, и кто его знает, сколько это будет залечиваться. Тебе оно надо?
— Нет, — со вздохом ответила я. Калечить мой дом я провоцировать никого не стану.
За дверью, к моему большому удивлению, обнаружился совсем молодой парень, мой ровесник где-то. Высокий и крепкий, правда, но чертами лица еще совсем мальчишка. Да уж, привыкла я уже к окружению мужчин постарше и на ровесников свысока поглядываю. При виде открывшего дверь ведьмака незнакомец строго нахмурился, но когда из-за плеча Данилы выглянула я, он внезапно так сильно смутился, что в пару секунд стал буквально пунцовым.
— Вам кого? — недружелюбно поинтересовался ведьмак.
— Людмилу Казанцеву, — хрипнул парень и резко сунул руку за полу расстегнутой наполовину кожаной куртки на меху, отчего Лукин передо мной мигом напрягся весь. Но вместо оружия представитель закона (предположительно) выдернул из внутреннего кармана нечто вроде серебряного медальона на короткой толстой цепочке. Вещица зацепилась за одежду от порывистого движения, вылетая из его пальцев, и звонко упала на каменный пол. Визитер кинулся ее подхватить и наконец выпрямился и продемонстрировал нам. — Вот!
