Солдат взвыл и бросился в ванну. Этот зверь будет поливаться из её с такой любовью и заботой выбранного душа. Будет пачкать плитку, которую она подбирала под цвет своих мыслей.
Огонь полыхал в проходе.
Лотта планировала начертить ещё одну сигну на своих руках – стальную сигну, с помощью которой она расправлялась с врагами прошлым вечером. Но лишь маркер снова прислонился к коже, её голову пронзила быстрая острая боль. В глазах потемнело, она готова была упасть в обморок.
Такова плата за её магию.
Слишком много было использовано вчера. Всё, что она делает с помощью Силы, проходит через её тело, через её голову. Голова начинает гудеть, когда Лотта пользуется Силой слишком долго и часто.
Но если она сейчас не нарисует стальную сигну, как она сможет пробиться наружу?
Она снова ощутила вкус крови на своих губах – вкус вчерашней битвы. Справится ли она здесь – с новыми врагами? Выдержит ли её искалеченная, изломанная рука? Сигны придают силу ударам, но не укрепляют её саму. Поэтому её рука была сломанной. Такова расплата за преимущество, которое она получает с помощью надписей и сигн.
Пралине. Окно. Полёт.
Нет. Это ненадёжно. Что с ней будет, если она выпрыгнет, а знак не сработает. Слишком часто тестирование сигны приводило Лотту к совершенно иным, отличным от тех, которые она ожидала, результатам.
Она попыталась сделать росчерк в воздухе того знака, который слышала, чувствовал, понимала – пыталась извлечь из этого простенького слова. Пралине. Как будто бы подул мягкий ветерок.
Но в проёме снова появился уже новый солдат. И ещё один. И ещё.
У неё больше нет времени на эксперименты. Быстрыми заученными росчерками она нарисовала стальные знаки на обеих руках.
– Она там, – крикнул один из солдат и указал прямо на Лотту.
Так значит, не все её видят? Частично её магия действует на этих двоих как минимум. Она вскочила, чтобы напасть на них. План был таким, чтобы с разбегу напрыгнуть на ближайшего, пробить ему голову, добраться до мозга, чтобы напрямую подключиться. Оставить в нём сигну подчинения до смерти. Такое она проделывает только с самыми злейшими врагами, которых не жалко. Эти трое были точно такими. К ним жалости у неё не было ни на йоту.
Но в момент, когда она собиралась сделать прыжок, одна из пуль пронзила ей левую руку. Полог не выдержал. Вчера эта сигна спасала её от случайных пуль. Сегодня не выдержала. Целенаправленные выстрелы гораздо опаснее, следовало об этом подумать. Но она не ожидала этого.
Кажется, содаты и сами не ожидали. Те двое, которые не замечали её до этого, увидели во всей её нежной женственной обнажённой красе. И дырявых трусах. Это злило её вдвойне. Почему она беспокоится её? Голая не значит – беззащитная. Только не в её случае! Она убьёт этих упырей.
А потом ещё одна пуля угодила ей в живот, отбросив к окну.
Уже два попадания. Ей не удавалось справиться с солдатами. Они её убьют. Внутри, как всегда, зашевелилось что-то. То чувство, которое и не страх, но порождение страха и отчаяния, а ещё злости и ярости. Именно это заставляет её бороться до конца.
С размаху она ударяет по стеклу окна – стальные сигны срабатывают, и стекло разлетается вдребезги, как от удара молота. Лотта оттолкнулась ногой от комода, стоящего прямо тут, и… она вывалась из окна.
Осколки на полу и края стекла расцарапали её кожу на груди, животе, ногах, руках. Кожа местами повисла лоскутами. Ветер, который свистел в её ушах, тревожил её раны, доставляя боль её телу, но ей самой некогда было испытывать боль, у неё оставались доли секунды на последние глотки жизни.
