«Боже мой, – екнуло у нее, – и я почти всю жизнь отказывалась от этого счастья! Дотянула чуть не до сорока лет! И ради чего? Ради какой-то работы!»
Она взяла сына на ручки, потаскала по комнате, потискала. Он тоже обнимал ее, сжимал за голову, восхитительно пах молочным своим детством. Подошел Алеша, обнял одновременно и ее, и малыша. И опять от этих объятий, когда они втроем оказались все вместе, Варя почувствовала новый прилив нежности и любви – к ним обоим. Хотелось всю жизнь простоять вот так с ними, со своими любимыми мальчиками, в объятиях и ничего больше не делать – тем более не имелось никакого желания выполнять задания Петренко.
Данилов спросил малыша: «А ко мне пойдешь?»
Тот охотно переменил дислокацию и перебрался на ручки к отцу. Алеша осторожно опустил младенца и поставил ножками на пол.
Стоять парень научился давно, но для того, чтобы хранить равновесие, ему все время требовалось держаться – в последнее время хотя бы за один палец взрослого.
– Отойди-ка на три шага, дорогая! – скомандовал супруг. Она выполнила пожелание: предчувствовала, к чему дело идет. – Помани его!
– Сенечка, иди ко мне, – ласково позвала Варя.
И, о чудо, малыш оторвался от руки мужа и сделал сам – первые! самостоятельные! – шаги в ее направлении! Ему как раз хватило шести шажков, и он стал заваливаться, но она подхватила сыночка в свои объятия, подняла, обняла, воскликнула: «Ой, какой же ты молодец!» – и зацеловала, затормошила.
– А?! – гордо воскликнул Данилов, будто бы это именно он, лично за сегодняшний день, пока ее не было рядом, научил сына ходить. – Каковы мы?
– Да, Лешка, поздравляю! Давай снимем видео – самые первые шаги? На память?
– Слушай, ну ты прям как блогерша какая! Начнем еще в соцсети куда-нибудь нашего ребеночка выставлять!.. Да снимем мы его со временем, снимем, никуда не денемся… Давай лучше отметим достижение сына. Есть хочу не могу. Я, пока Сенька почивал, пасту сварганил с лососем. И бутылочку новозеландского шардоне поставил охладиться.
– Яжемать, забыл? Кормящая! – напомнила Варя. – Какое там новозеландское.
– Сеня не все молочко выпил, что ты утром сцедила. И прикорм добавим, до утра хватит ему.
– Ах ты змей-искуситель!
Слава богу, характер у их сыночка оказался по жизни покладистый, натура нескандальная, позитивная. По ночам он, особенно в последнее время, как месяцев восемь исполнилось, обычно спал. За всю ночь только один раз, от силы два требовалось встать, покормить, успокоить, найти потерянную соску.
Поэтому, уложив малыша, поставили «радионяню», уселись на кухне. Данилов за что ни брался – все у него хорошо получалось. В этот раз и угощение удалось – паста с лососем под сливочном соусом, и вино он правильное выбрал: очень летнее, под теплый воздух, который струился из полураспахнутого окна.
«Вот ведь судьба, – думалось Варе, – могла я вообразить, что когдатошний объект разработки станет самым близким для меня человеком? Тут и Данилов, конечно, свою роль сыграл – преследовал меня по-настоящему, да и способности свои экстрасенсорные наверняка проявил, чтобы покорить, – хотя напрочь это отрицает. Но вот мы не просто живем вместе, а подлинные теперь муж и жена перед богом и официальными органами».
Она вспомнила, как полтора года назад, когда сказала под Новый год Алеше, что беременна, он немедленно предложил: расписываться в загсе и венчаться в церкви. «И давай не затягивать, – настоял тогда, – пока твое интересное положение окружающим не очевидно и Великий пост не начался».
