Ведьма с бобровой плотины - страница 12

– Вот, тут у деды глина ешть. Из нее мы шлоников налепим. Потом дед их в печку жашунет, а потом мы с тобой их развишуем.

– Дед ругаться будет… – с сомнением ответила Олеська.

– Не будет. Он меня любит, – уверенно произнесла Машка.

– Да, но, – попыталась возразить девочке Олеська. Но та покровительственно ответила:

– Не волнуйша, он и тебя любит. И вообще, он добвый.

Маша отломила от большого куска глины два маленьких кусочка, один взяла себе, второй протянула Олеське. Видно было, что девочка здесь частый гость и лепкой занимается не впервые.

Олеська с увлечением мяла рыжий комок, чувствуя, что глина становится все податливее. Ей такое развлечение пришлось по душе. Она подумала, очень хорошо, что не отправилась гулять со всеми остальными. Что она леса и сосисок не видела? Тем более с сосисками дефицит вышел. А вот такое действо – сродни медитации. Через полчала у нее в руках был вполне симпатичный слоненок с задорно задранным кверху хоботом.

Машкин слон был более основательный – толстые ноги прочно удерживали небольшое круглое туловище. Равновесие помогал удерживать и хобот, что упирался в землю. Но самое замечательное у слона – это были уши. Они по размеру почти превосходили самого слона.

Творцы не заметили, как народ вернулся с прогулки.

– Эй, аууу! – закричала Елена Петровна, – Что-то дома подозрительно тихо. Девочки, вы где?

– Мы у деды в чулке шлонов лепим громко закричала Машка, – Идите все шюда!

Когда все собрались в мастерской, Машка начала объяснять:

– Это мой шлон, и его жовут Вася, как деду. Толштые ноги, это у него потому, чтобы в них вецептовы уместились, а хобот вниж – это шлоник воду из жемли пьет. А уши у Васи шамые больфые, чтобы ему в Африке швоей не жавко было.

Народ умилился Машкиным творчеством. Особенно дед Василий.

– Ох, да ты ж ягодка моя сладкая! – пропел он, – Какого слоника слепила. Я его в печку поставлю, а потом мы с тобой его и разрисуем.

– И Лещинго шлоника в печку.

– Конечно, и Лесиного. Творительницы вы мои.

Судя по чересчур восторженным высказываниям, Олеська поняла, что дед Василий слегка принял на грудь. Она улыбнулась. Но тут из-за спины неожиданно вынырнул Вадик, чем слегка напугал девушку.

– Что, Паровозова, ты у нас оказывается скульптор? Ну-ка, покажь, чего ты там налепила?

– Полетаев! – насмешливо улыбнулась Олеська, – Ты летел мимо, вот и лети.

– Ну, вот, сразу мимо. Я может, хотел попросить, чтобы ты мне этого слоника подарила. На счастье.

Олеська недоверчиво покосилась на Вадика – придуривается или серьезно?

– Он все равно еще не готов, – буркнула она и отошла.

А дед Василий посадил Машку на колени и рассказывал ей интересную историю:

– …вот они шли и на расстоянии наблюдали за львицей. А она несла своего львенка.

– На вучках несла? – уточнила Машка.

– Нет. В зубах. Все животные носят своих детенышей в зубах. Так вот, наблюдали они за львицей, а она очень устала.

– Ну, да, – снова перебила деда Машка, – Львенок, наверное, тяжелый, как я…

– Тяжёлый… И вот, подошел к ним слон. Он решил помочь львице – согнул свой хобот, и львенок запрыгнул на хобот, и они пошли дальше втроем – слон нес львенка, а львица просто шла рядом.

Олеська сидела на диване и наблюдала за всеми. Дед воркует с Машкой, Ленка командует – кому на стол накрывать, кому куда садиться, Наташка с задумчивой улыбкой снует от стола на кухню и обратно. Димка суетится и пытается ей помочь. Все такие родные и милые. Даже Вадик не вызывает раздражения – парень, как парень, ну, разгильдяй немного, а так вполне симпатичный. Сидит вон, в телефоне залип. Кривит губы в усмешке. А вот он потешно так рот приоткрыл и сосредоточенно что-то печатает, наверное, сообщение набирает кому-то.