Ведьма: тьма сгущается… - страница 12

Керченский посмотрел на капитана исподлобья.

– Ну что ты так смотришь, Ваня? Проникновение на опечатанный объект – это уже статья. Я не говорю, что Мамаев тут главный фигурант, но тут уж как есть. Поверь мне, мой сегодняшний разговор с полковником – цветочки. И слава богу, – он перекрестился, глядя в потолок, – журналюги ещё не в курсе, что жертва – человек в форме, да и в общем не больно интересуются этим.

Багрянцев замолчал, шумно вдыхая воздух, будто пробежал стометровку.

– Ладно, поехали отсюда, я закину тебя к Елене Мамаевой, побеседуешь с ней.

Багрянцев отдал дело Керченскому и высадил его, а сам поехал в управление.

Керченский позвонил в дверь, и та отворилась. Лена с растрёпанной причёской, в шерстяном халате и тапочках. Он заметил в её руках банку пива, но та быстро спрятала её за дверью. Она пригласила Керченского в дом, прикрыла дверь и, шаркая по полу тапками, провела его в гостиную. Поправила подушки на диване и пригласила сесть, а сама уселась в кресло слева.

– Соболезную по поводу смерти мужа, – сказал он негромко и прочистил горло, но тут же закашлялся.

– Спасибо. У вас есть новости?

– Вам сообщили, что нашли ещё один труп?

Лена покачала головой.

– Старушка по соседству. Её убили тем же ножом, что и вашего мужа. Сейчас мы пытаемся узнать, как связаны эти убийства и что стало причиной. Скажите, Елена, у вас есть версии, зачем Илья проник в дом?

– Нет, он сказал мне вечером, что описывает имущество с Жилиным. А потом… я просто проснулась, а его не было. Я даже не знаю, когда он ушёл.

– Хорошо, скажите, не знаком ли вам этот предмет? – он выудил из папки фотографию фонарика – светло-зелёный, с тёмной полоской на брелоке.

Лена бросила взгляд на фото и тут же ответила:

– Нет. А что это?

– Мы думаем, что предмет принадлежит убийце, – Керченский на секунду запнулся, снова прочистил горло и сказал: – Елена, дело очень серьёзное и мне надо знать, были ли у него друзья, с кем он мог бы забраться в дом?

– Не было у него друзей, все друзья – это Жилин и сосед по лестничной площадке, с которым он иногда ходил на футбол. Подождите! – запнулась она. – Вы думаете, он с кем-то полез чтобы ограбить эту чёртову ведьму, а потом они же его и убили?

– Нельзя исключать версию…

– Я не знаю. Зачем? Зачем он вообще туда пошёл? – вскрикнула Елена. – Он бы не стал никого грабить, он не такой. Он… старушек через дорогу переводит, пару месяцев назад починил велосипед соседскому мальчугану, а вы… лучше бы занимались поисками убийцы, а не пустыми обвинениями.

– Никто его не обвиняет, просто…

– Уходите, – прошептала она.

– Но…

– Уходите! – с горечью повторила она и указала на дверь. – Видеть вас не могу.

– Хорошо. Позвоните, если вдруг что-то вспомните.

– Да ну вас, – дрожащим голосом проговорила она и закрыла лицо.

Керченский вышел, стараясь не хлопать дверью.

«Чёртова ведьма», – слова Елены не выходили из головы. Керченский заполнял бумаги у себя в кабинете и вспоминал. Они с капитаном что-то упустили, только вот что? Это крутилось на языке, казалось простым и глупым. Обе версии убийства были надуманными, ненастоящими.

Глаза слипались. Он налил кофе, заглянул в дело, затем пролистал исписанный блокнот – ничего. Но вдруг вспомнил то, что не стал записывать, что показалось ему сущим пустяком. В день убийства Жилин сказал ему одну фразу: «Мамаев думал, что ведьма его прокляла. Он хотел снять проклятие».