– Распустила Дунька косы, а за нею все матросы! – неожиданно раздалось сзади, и я почувствовала, как сторожевой знак резко потеплел. Но не обжег, значит, пока опасность невелика. Я обернулась и увидела сзади тощую старуху, держащую за руку мальчонку лет пяти. Старуха была неопрятной, тем не менее в ней чувствовалось какое-то изящество, а худое, гаденько ухмыляющееся лицо хранило следы былой красоты и всевозможных пороков…
– Фаина?! – вырвалось у меня.
– Наряды покупаешь, кукла?! Было бы для кого рядиться! – злобно прошипела она.
Я почувствовала, как сердце мое оборвалось и ухнуло куда-то вниз… Так, ее нельзя бояться и ей нельзя верить! Я вспомнила совет Вилора и бросила как можно пренебрежительнее:
– Сгинь, нечисть!
– Ха, это я-то нечисть?! – осклабилась мерзкая старуха. – А Витька твой – не нечисть? Хи-хи-хи! А ты спроси его, спроси! – она тоненько и злорадно захихикала.
Я удивилась – какой еще Витька? Среди моих знакомых не было ни одного Виктора. А чего еще ждать от Фаины, было же сказано – она врунья и сплетница! Думая, что бы ей такое ответить, я перевела взгляд на мальчика. Маленький, худенький, чахоточно бледный, он стоял, глядя в землю, а рука Фаины крепко держала его за запястье. Может, злая ведьма украла этого ребенка? Меня охватили жалость и злость, и я бросилась вперед с намерением отнять малыша у негодяйки. Схватила мальчика за свободную руку, дернула на себя…
…и поняла, что держу в руках пустоту. Фаина с ребенком просто растаяли в воздухе у меня на глазах!
Боже, бедный мальчик! Я поплелась домой, с трудом сдерживая слезы, так мне было его жалко. Такой маленький, хороший и находится во власти этой ведьмы! И главное – не понять, призрак он или живой? Призрак я не схватила бы за руку, они ведь неосязаемы, а живой не растаял бы в воздухе…
Немного успокоившись, я подумала: а вдруг существует какой-то промежуточный вариант? Или мне просто показалось, что я схватила его за руку, сработало внушение? Что же, если встречу Фаину еще раз, то дам ей в глаз, вот тогда и проверим!
Около двух часов дня мы с ребятами встретились на стройке, и на этот раз к нам присоединился Колька. Правда, был он бледным и каким-то замученным, но хорохорился, пытаясь делать вид, что все в порядке. Да и ребята выглядели грустными и встревоженными. Поболтав с ними немного, я поняла, что мучает их не грусть и не тревога, а страх – противный подсознательный страх, который они, возможно, сами толком не уловили. Впрочем, общение всем улучшило настроение, во всяком случае, никто не жаловался ни на какие неприятности.
– Я завтра с утра ложусь в больницу, а сегодня напоследок решил с вами прогуляться, – объявил Колька, и в его голосе чувствовалась напряженность. – А там меня уже никто не достанет! Ну что, Ника, как расследование, много еще информации нарыла?
Немного пораздумав, я рассказала им о полученном от Вилора сторожевом знаке и ночных происшествиях, а также о встрече с Фаиной, умолчав, конечно же, о покупке платья – кому какое до этого дело!
– Фи, как некультурно! – захохотал Колька. – Что же ты так невежливо с бедным призраком!
– Если я этого бедного призрака еще раз встречу, дам по морде. И мальчика все же отберу, призраки они там или кто!
Еще немного обсудив эту тему, мы решили пройтись. Но едва покинули стройку и добрели до угла, как я услышала шепот Лильки:
– Смотри, Ника, там тот чувак, которому ты вчера пинка дала!
