– А кто ещё. – Сказал Кеша и открыл глаза.
Перед скамейкой и правда стоял Егор и пристально смотрел на переговаривающихся мужчин.
– Что барышни? – Спросил он. – Воркуете и принимаете солнечные ванны?
– Ой Ходжин, катись отсюда со своим плоским юмором. – Вздохнул Никита. – Не порть утро. И без тебя тошно. Кеша, а вы скоро со своим мракобесием закончите? – Спросил Никита, поворачивая голову к товарищу.
– Это нужно у Профессора Васильевича уточнить. Но видя как он вошёл в раж, точно тебе скажу, что положенный срок мы здесь обязательно отбудем.
– Так мужики! – Громко проговорил Егор. – Я вижу вам согреться нужно! Давайте я вам найду дело по силам и уровню блещущего интеллекта. Значит один за дровами идёт, второй ему помогает. Кто носит поленья, а кто руководит, сами разберётесь. – Проговорил Егор. – Я на пробежку, заодно на «буханку» гляну. Может паразита этого, Сему, поймаю.
Егор удалился бодрым шагом, за воротами перешёл на лёгкую трусцу и через минуту уже поднимался по пригорку широкими шагами.
– Никит, а может мы его где-нибудь запрём до конца экспедиции? Он меня утомил. – Зевая проговорил Кеша.
– Можно, – вяло отозвался Никита, – но тогда бо́льшую часть работы придётся делать нам. А так сейчас несколько дровин притащим и свободны. Это он нам в воспитательных целях поручил, а с Ходжиным легче согласиться, чем объяснять, почему мы не будем это делать. Пошли-пошли. – Никита поднялся со скамьи, растянул тело в тугую струну и проговорил. – Кофе хочется, аж зубы сводит.
Зайдя за угол дома, молодые люди вяло побрели к дровянику, устроенному у дальнего края забора, и Кеша, подойдя к наколотым со вчерашнего дня поленьям, подставил руки наподобие крюков, развернув их ладонями вверх.
– Никита не сочтите за труд набросать древесины. Моя спина с такого раннего утра не приспособлена к сгибаниям и так далее. – Язвительно проговорил Кеша. – Я вообще полагаю, мне придётся взять больничный по приезде и пройти курс массажей или физиотерапии.
– Давай. – Никита был не расположен к долгому общению, тем более что обычно после пробуждения его все раздражали, даже собственная невеста, и в такие минуты он горько сожалел о своём минутном порыве, который теперь придётся всю жизнь расхлёбывать. – На! – Накидав через меры палок проговорил Никита.
– Извращенец! – Прошипел Кеша, но послушно понёс тяжёлую ношу в сторону столовой.
Егор быстро углубился в лес, несколько раз отжался, попробовал подтянуться на суку, но понял, что веток необходимой прочности нет и двинулся дальше. Добежав до автомобиля всё также стоящим на полянке, он вдруг увидел сидящего под деревом Сёму.
– Ты куда пропал-то вчера? Сёма, мы так не договаривались! – Егор подошёл ближе и хмурясь посмотрел на молчаливого водителя, который отстранённо смотрел перед собой. – Ты чего? Усугубил вчера, что ли, опять?
Вдруг со стороны станции среди деревьев пробился крик, потом замер на высокой ноте, рассыпался в шорохе побеспокоенной ветром листвы и растворился. Ходжин на секунду застыл и плюнув проговорил:
– Что-то случилось! Побежали! Ни на минуту оставить нельзя. – Мужчина махнул рукой водителю. – Давай подтягивайся, тебя Насто горячим отпоит. Надо в сторону деревни вечером выдвигаться.
Громко топая Егор влетел в помещение и остановился на пороге. На старом диванчике лежала Фая, лицо её было бледным, и одна рука вздымалась багровым кульком на распустившимся от времени на нитки тканевом чехле дивана. Вокруг девушки суетилась Насто, профессор зачем-то без конца дул Фае в лицо, за спинкой лежанки молча стояла Милена.
