Выручил всё тот же дядя Гриша, друг семьи, да что там… семьи. Бывший папин друг. Это он раздобыл где-то эту вакансию инструктором в лагерь для подростков. Он, и данные Колины отправил, он, и билеты на руки получил. Как уж там всё это вышло, вникать не хотелось. И Коля согласился, и уехал с облегчением. Не потому что он сильно хотел стать наставником для подростков, совсем нет, просто ему была необходима передышка. Нужно было чем-то себя отвлечь, чтобы не натворить новых бед. Ну и понять, конечноже, что делать дальше.
До Москвы он доехал на электричке. Столица оглушила шумом, толкучкой вокзала и метрополитена, потом был другой ж.д. вокзал – Ярославский. Сумку он взял всё ту же, что отдали ему ребята. Вещи тоже остались почти те же. Мама ещё напихала чего-то, ну и дала ему с собой большой пакет с едой. В поезде, наконец-то, Коля отоспался. Это был плюс. Зато потом, глядя, как проплывают тоскливые километры, Коля не знал чем себя занять. Болтать с попутчиками ему было муторно, совершенно не хотелось рассказывать о себе, а сидеть наедине с собственными мыслями тоже было тяжело. Это был минус. Вот так и маялся Коля-Молот, а время всё не лечило и не лечило.
Когда Коля шёл обратно в свой отсек, он уже внимательнее оглядел соседние места. Да, четыре девушки: длинные юбки, длинные волосы, без косметики и из-за этого как бы немного похожие друг на друга. Парнишка в брючках и в рубашке с коротким рукавом, тоже казался их родным братом. Они как раз закончили убирать со стола остатки еды, а парень копался в сумке. Коля прошёл мимо. Какая-то смутная неприятная ассоциация пронеслась в Колиной голове и опустилась в грудь. Что-то тревожное и садящее душу. Коля сразу не разобрался – в последние дни его душу столько саднило и тревожило, что там, казалось, живого места уже не оставалось. Но это чувство было какое-то старое, оно было как будто там, в нижних слоях души, гораздо глубже свежих ран.
Коля зашёл к себе в отсек и достал пакет с продуктами. Оба, и мужик, и его тётка были сосредоточенно заняты семечками. Коля сходил за кипятком к титану и разложил свою нехитрую снедь.
За перегородкой вдруг послышался гитарный перебор и четыре девичьих голоса запели:
В тихий вечер склоняю, я колени в тиши,
И Тебя призываю, о Властитель души..
Ты приди в мою душу, тихо свет Свой пролей.
Я Твой голос услышу, Твоё Слово – елей.
Коля замер, не донеся заваренную лапшу до рта. Девушки выводили мелодию очень красиво. Замер, прислушиваясь и весь вагон. Даже вечно галдящие дети и те, казалось бы, остановились и слушали. Иногда на перекатах мелодии прорывался и голос парня. А молодёжь пела дальше:
Все заботы земные, отошли далеко.
И в минуты ночные мне бывает легко…
Знаю я, Ты ответишь, на вопросы души
Приходи в тихий вечер, О, Иисус приходи…
Последние две строчки повторялись, и тогда отчётливее прорывался голос парня. Он немного басил, оттеняя нежные девичьи голоса. Да, песня была красивая, но кто бы Коле ответил на вопросы души?… Он быстро доел лапшу и выпил стакан кваса. За перегородкой допели песню и сразу же затянули следующую.
Если ждёт тебя дорога в неизвестный край
На прощанье у порога думу не гадай.
Слово доброе послушай и совет прими.
В этом мире гибнут души, ты свою храни.
Ты свою храни…
Песня тоже была красивой, но в этот раз основную мелодию вёл парень, а девушки пели фоном и повторяли последнюю строку в каждом куплете. Коля поневоле заслушался, его как раз ждала дорога в неизвестный край. Кто-то подошёл ближе и уселся на боковушке в проходе. Мамаша, выносившая детский горшок и возвращавшаяся назад, так и осталась стоять, держа его в руках и слушая пение. Два пацана подростка из отсека справа, которые до этого увлечённо возились с фотоаппаратом, тоже оставили своё занятие и, пройдя на боковые места, внимательно слушали. Слушал и Коля.
