Глянув на «восточную» и «западную» стороны света, Максим «вернулся» в свои глаза.
– Всё спокойно, болото занимается своими делами. Слева проплываем мимо большого рифа с семейством водолагов, справа видны поля планктона, резвятся скаты.
– Может, акулефы? – загорелся Малята. – Вот бы подстрелить!
– Остынь, охотник! – проворчала Любава. – Вороньими глазами смотрел?
– Естественно. И кажется, мы плывём прямо в сердце шторма или по крайней мере в бурю.
Брат и сестра одновременно глянули на «юг».
Любава кивнула.
– Похоже. Чёрт! Это может нас задержать.
На палубе появился Гвидо Орловец. За ним хвостиком топал могучий Сломанос.
– Чем занимаетесь?
– Ворон гоняем, – с иронией усмехнулась Любава.
Сотник посмотрел на летающего над парусами Герасима.
– Кончайте. Я хочу повозиться с хладуном.
– Наши хладуны подчиняются только нам, – угрюмо обронил Максим.
– Я их у вас не отбираю. Но случись что с вами, не дай свет, кому они станут подчиняться? Поэтому лучше перестраховаться.
– Я своего не дам.
– Ладно, я выведу своего, – пожала плечами Любава. – Но предупреждаю, эксперимент с перехватом управления может быть опасен.
– Как-нибудь справлюсь.
Любава поманила брата, и они ушли на нижнюю палубу.
Максим мысленно позвал ворона, передал его под изучающим взглядом сотника одному из матросов и стал ждать, спрятав эмоции под маской равнодушия.
Толпа зрителей подалась назад, когда на верхней палубе появилась помесь кенгуру с лягушкой высотой под два с половиной метра, сопровождаемая Любавой и Малятой. Они поставили хладуна перед надстройкой поста управления, и Любава жестом отослала Маляту к зрителям.
Подошёл Гвидо, рассматривая зеленовато-коричневого зверя с огромным зобом и лягушачьей мордой, покрытой бугорочками, в пасти которой уместился бы целый кочар величиной с два-три футбольных мяча.
– Как ты с ним общаешься?
– Думально, – ответила Любава. – Тебя должны были учить этому как разведчика.
Глаза сотника сверкнули, но отвечать девушке он не стал. Подошёл к хладуну ещё ближе.
Монстр продолжал стоять, равнодушно устремив взгляд выпученных, без зрачков, глаз куда-то вдаль.
Застыл и Гвидо, сосредоточив на нём взгляд почерневших глаз.
Стало тихо, если не считать плеск волн о форштевни тримарана. Замолчали и свидетели эксперимента, собравшиеся на всех палубах болотохода.
Максим почувствовал дуновение тревоги: в голове прозвенели колокольчики неприятного ожидания.
Любава тоже уловила пульсацию «нервных полей», вопросительно посмотрела на мужа.
Тот помедлил, не желая вмешиваться в сеанс «гипноза».
Хладун вдруг ожил. Глаза его выпучились, треснули щелями зрачков – так это выглядело со стороны, – зоб надулся бледно-жёлтым пузырём.
Максим понял, что сейчас произойдёт.
– Ложись!
Любава присела. Малята проворно отскочил назад.
Наблюдавшие за происходящим бойцы сотни шарахнулись прочь.
Гвидо всё ещё надеялся на свой волевой посыл, только боднул воздух лбом.
Максим прыгнул и успел развернуть хладуна мордой к болоту.
Гигантская лягушка с лапами кенгуру плюнула!
Струя белёсого тумана прянула за борт, задев поручень, и улетела метров на пятьдесят, опускаясь на воду полосой кристалликов льда. По палубе тримарана прокатилась волна холода. Жёлтый «костяной» поручень покрылся слоем изморози. С палуб донёсся хор криков зрителей.
Хладун развернулся в обратную сторону. Его зрачки то сужались, то расширялись, зоб ходил ходуном, рот открылся, показав ряды острых зубов, лапы согнулись, будто он собирался прыгнуть на сотника.
