Наконец Аля и Вета вышли из зарослей кипрея на утоптанную площадку. Возле распахнутых настежь дверей одного из гаражей стояли огромные колонки, из которых и неслась та самая развеселая мелодия. Посередине площадки танцевали парни и девчонки, одни держали в руках пластиковые стаканы, другие – бутылки с пивом. Вокруг на ящиках и пустых бочках сидели парочки и одиночки. Единственный фонарь подслеповато освещал вечеринку, но ему помогала ярко мерцающая новогодняя гирлянда.
Оставив Алю танцевать на площадке, Вета уверенно вошла в широко раскрытые железные двери.
– Привет, Жека! – сказала она высокому, крепкому парню в камуфляжных штанах и черной майке. – Народу много сегодня! Да?
Он стоял у стены с мобильником в руках, и сосредоточенно и быстро нажимал кнопки. Он играл.
– Ага, есть повод, – улыбнулся краешком рта.
Но эта улыбка совсем не украсила его широкое лицо. Кивком он предложил Вете заглянуть в холодильник в углу и снова склонил большую бритую голову над телефоном. Вета шагнула вглубь.
– А со мной поздороваться не хочешь?
Данчик полулежал на раскладушке возле стены напротив и смотрел ехидно и вызывающе. Впрочем, как обычно.
– Привет, – делано равнодушно бросила Вета.
Она открыла холодильник и сжала в ладонях холодную запотевшую бутылку. Данчик живо подскочил с раскладушки и встал перед девушкой.
– Отстань, а? – Вета попыталась обойти парня.
– Да я не пристаю, – ухмыльнулся он, шагнув в ту же сторону, что и она.
Вета рассмеялась. За два года она научилась не уступать ему, но его выходки, как и прежде, забавляли ее.
– Потанцуем? – предложил Данчик.
Чуть помедлив, Вета согласилась. Но как только они двинулись на выход, дверь заслонила огромная тень, и в гараже появился парень больше похожий на шкаф, чем на человека. Почти квадратный, он был одет в черную широченную футболку с черепом и перекрещенными костями, и безразмерные черные брюки, подвернутые у щиколоток. Следом просочился еще один молодой человек. В отличие от своего товарища, стройный и подтянутый. В узких стильных джинсах и идеально выглаженной белой футболке.
– Пацаны, перетереть надо! – весело воскликнул он.
Его шкафоподобный приятель услужливо закрыл дверь прямо перед носом у Данчика и Веты.
– Что такое? – проворчал Жека, снова с неохотой отрываясь от телефона.
Холодильник издал рыкающий рев, а потом затарахтел гулко и ровно. С улицы доносилась, приглушенная, бодрая мелодия. Данчик оттеснил Вету обратно к холодильнику и заслонил собой.
– Изменились условия, и процент повысился, – стройный провел ладонью по темным волосам и вытащил из кармана пачку дорогих сигарет.
– Смуглый, коней на переправе не меняют! – выступил Данчик.
Высокий, действительно, обладал темным оттенком кожи и пронзительно-карими глазами. Смуглый нахмурился и резко повернулся к Данчику.
– Я маленькая лошадка, но стою очень много денег… – пропел он, прикуривая от зажигалки, заботливо поднесенной громилой.
Смуглый глубоко затянулся, выпустил в лицо Данчику струю сизого дыма и небрежным жестом отодвинул его в сторону.
– Приятно видеть в этой дыре столь очаровательное создание! – Он протянул руку Вете. – Максим.
Вета пожала сухую крепкую ладонь:
– Вета.
Данчик засунул руки в карманы своих обрезанных джинсов и отошел к Жеке. Громила склонился над Максимом и, быстро взглянув на Вету, что-то тихо прошептал ему на ухо. Тот кивнул и знаком отогнал прочь. Громила немедленно повиновался.
