Вот только какой?
Утро началось с птичьих трелей.
Птиц в округе было много. Ульяна, тихо застонав, попыталась спрятать голову под подушкой, но лежать так было неудобно, а ещё трели проникали и сквозь подушку.
- Уль, а ты уже проснулась?
Спрашивать, откуда в комнате взялась Ляля, было, наверное, бессмысленно.
Взялась и взялась.
- Нет, - сказала Ульяна. Надежда, что кузина поверит и уйдёт, решивши не мучить и без того измученного человека, не оправдалась:
- А там твои женихи тебя делят.
- Когда поделят, тогда и приду.
- Демон предлагает совместное владение, а Данька против. Данька предлагает дать демону в морду, но тот говорит, что битие морд юридической силы не имеет, если, конечно, уголовный кодекс не применять. Но Уголовный и Гражданский кодекс – это разное. Он такой миленький!
- Кодекс? – Ульяна подушку приподняла.
- Демон… просто лапочка… так и хочется пожмякать. Ты не против?
- Я? Нет. Но он может быть против, - Ульяна стянула подушку и осознала, что вставать придётся, пока они там не подписали чего-нибудь этакого, про совместное владение и задолженность супружескую.
- Думаешь? – Ляля натянула лазурные шортики, густо усыпанные стразами и искусственным жемчугом. Коротенькую маечку она подвязала под грудью.
Так.
Стоп.
- У тебя грудь выросла? – Ульяна подавила зевок и потянулась. А спалось-то хорошо. Дождь шелестел, гремел и нашёптывал. Она и отключилась-то сразу.
- Заметила?! – Ляля счастливо приподняла то, чего вчера ещё не было. – Это пуш-ап! Если не трогать, то как настоящий! Я ещё внутрь носков засунула, а то если без них, то как-то перекашивает. Хотя и так перекашивает, но не очень заметно. Слушай, может, не носков? Я вот подумала, что если взять один и внутрь гречки насыпать? Носки ж тянутся… а гречка – полезная.
- Эм, - Ульяна даже растерялась от такой логики. – Полезная, если есть. А если в лифчике носить, то шелестеть будет. Представь, обнимаешь ты кого…
- Демона…
- Допустим, демона. Прижимаешься к нему грудью. А там гречка поскрипывает.
Лялино лицо вытянулось.
- А… что делать?
- Не знаю. Хотя сейчас специальные вкладыши есть. Силиконовые, вроде. Они как настоящие.
- Да?!
- Сама не пробовала. И тебе не советую.
- Ага… у тебя вон есть, - Ляля сунула руку в вырез и вытащила свёрнутые клубком носки. – А у меня – ничего…
- В трусы тоже засовывала?
- Хотела. Но вываливаются. И сидеть неудобно. Вкладыши, значит…
И Ляля задумчиво ушла, оставив после себя на стуле горку из сложенных носков. Носки были незнакомые, но хотя бы чистые.
Ульяна почесала живот.
Так, надо… надо что-то делать.
С кредиторами.
Козлами.
Демоном. И в целом своей жизнью.
Для начала позавтракать вот. Или, скорее, пообедать.
Демон и Мелецкий сидели за столом друг напротив друга. Между ними стоял белоснежный портфель, а рядом с ним – стопка бумаг.
- А я тебе говорю, что… о, Уль, привет! Скажи ему, что ты не хочешь в совместное владение! – Мелецкий рукой помахал.
- А ба где?
- В саду. Или в огороде. Или сад в огород планирует превратить, но, может, и наоборот, я не очень в этом понимаю. Игорёк пошёл медитировать под иву. Козлы отправились на прогулку, Никита ловит лягушек, а Ляля спрашивала, есть ли у тебя лопаты.
И на демона посмотрел.
Но тот, кажется, связи не уловил и, привстав, поздоровался:
- Доброго утра… - потом смутился и добавил. – Дорогая невеста.
- Не порти мне аппетит, - буркнула Ульяна и поняла, что угрызений совести по поводу сказанного не испытывает. А раньше всенепременно расстроилась бы, потому что человек к ней вежливо, а она вот не совсем. – Вы ели?
