– Ее проблем, – не согласилась Ларин и прищурилась. – Знаешь, когда я видела вас вместе, мне не показалось, что она тебя действительно любит. Да и внешне вы не слишком похожи. Я бы даже сказала – совсем не похожи. И это неправильно, если она действительно твоя тетка. Сама посуди, она блондинка…
– Красится?
– Кучерявая!
– Накручивает.
– Без веснушек!
– Выводит.
– Пишет правой рукой.
– Как и я.
– Нет, – Ларин отрицательно качнула головой. – Ты сама говорила, что тебя этому учили.
– Всех учили.
– Но не так, – подруга вздохнула. – Сама вспомни. После уроков, когда господин Лурье не видел, ты как писала? А рисуешь до сих пор какой рукой?
– Это может быть и совпадением. – Я тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. То, о чем говорила сейчас Ларин, к чему пыталась меня подвести… Я все это знала. И избегала разглядывать стены фамильного особняка семейства Калиори, где мне довелось жить до поступления в Вальех. Белокурые блондины смотрели с каждой стены дома, провожали и встречали меня в холле… только на чердаке не было их лиц, с тонкими сросшимися бровями, заставляющими тетушку с завидной частотой тратиться на вызов мастериц на дом.
– Она поет хуже, чем моя безголосая кузина! – продолжала сыпать аргументами Ларин. – Ринталь, ты же понимаешь, к чему я веду!
Она села рядом и обняла меня за плечи.
– Я понимаю, – тихо ответила, с трудом находя силы на улыбку. – Но мне сложно это принять.
– А надо! – Ларин вновь подорвалась с места. – Тогда ты не будешь мучиться, если начнешь думать о себе, а не о леди Шарлотте. И поймешь, что ничего ей не должна.
– Она меня содержит, – не согласилась я с подругой. – Вальех, наряды – все это не медьку стоит.
– Не медьку, – согласилась Ларин, наморщила лобик и сообщила: – Но я не помню, чтобы у Калиори были такие возможности. Отец давно вращается в высших кругах, но про леди Шарлотту впервые услышал от меня, когда мы с тобой познакомились. А ведь так не бывает!
– Хорошо, – сдалась я, понимая не только, что Ларин не отстанет, пока я не соглашусь, но и мне самой было важно узнать правду: почему тетушку вдруг решила избавиться от меня и есть ли у меня право предать ее доверие?
– Ты мне не веришь, – протянула Ларин, заглядывая мне в глаза. – Но я обещаю все узнать. Если она действительно твоя тетя – я больше и слова плохого о ней не скажу. При тебе, – подумав, добавила девушка. – Но если нет – пусть объясняет. Не верю я в ее альтруизм!
– Лари!
– Знаешь, сколько лет я уже Лари? – Всплеснула руками моя лучшая подруга и плюхнулась рядом, обнимая меня за плечи. – Вот сколько мы знакомы – а это больше десяти лет, вот столько и Лари. И… я хотела подарить его позже, на выпускной, но отдам сейчас. – Она торопливо поднялась, протиснулась между книжным шкафом и столом и, встав на цыпочки, вытащила сложенный вчетверо черный лист бумаги. Мои глаза расширились. Черные вестники были самыми дорогими. За цену одного такого послания можно было жить в столице месяц, пусть и скромно, но не отказывая себе в мелочах. – Держи. – Ларин протянула его мне. – Брат помог мне его настроить. Потому, где бы я ни была, ты сможешь мне написать. А там уже – оставишь свой адрес, и я отвечу.
– Ты словно знала, что все так обернется.
– Предполагала. – Ларин вздернула остренький носик. – Матушка говорит, что настоящая хозяйка должна все предусмотреть. А леди Шарлотта мне никогда не нравилась.
