Казалось вечность прошла с тех пор как над ободранным бродяжкой сжалился старший городской страж и не дал выдворить за городские стены. Там бы она точно умерла с голоду, если бы сама не стала пищей диким зверям. Сначала Катерин (Катриих по-местному) был простым прислужником молодому офицеру, а уж когда случайно открылись у найденыша способности разбираться во всяких сооружениях и примитивной технике, она/он быстро получил такие привилегии, каких другим и за десятилетия примерной службы не добиться. Только вот права быть собой у нее нет. Даже сложно представить, что по местным законам ждет при разоблачении женщину, выдававшую себя за мужчину и имеющую доступ во все тайные дворцовые помещения. По менталитету окружающих, пребывающих в патриархальном строе, такое преступление даже представить невозможно. А изначально всему виной ее старенький рабочий комбинезон и мальчишеская стрижка… И попрошайкой-мальчиком как-то безопасней быть казалось… А сейчас шаровары, кафтан и сандалии ее повседневное одеяние, вот только взгляд сам-собой устремляется в сторону нарядных тканей и сверкающих украшений развешенных в торговых рядах вдоль дороги на базаре. Она повзрослела. На отменном питании (а поесть Катя любила с детства) грудь увеличилась и жутко болела от тесного перетягивания. Так все. Стоп! Хватит себя жалеть. Царь ждет от нее изготовления солнечных часов до отплытия свадебного каравана в Вельс. Работа и еще раз работа. Больше никаких праздных мыслей.
Ввалившийся в мастерскую друг, с измученным нелегкими думами лицом, отвлек Катрииха от дел.
– Что в этот раз? Веления улыбалась другому?
– Нет, хуже. Или, нет лучше. Я не знаю …
– Ну…
– Я оскорбил посла Велеса, предъявив ложное обвинение?
– Зачем?
– Когда я говорил, был уверен, что оно правдивое.
– Это как?
Элон кратко поведал о произошедшем днем.
– Кхан за дело тебе врезал. Тут не поспоришь.
– Лучше бы сразу убил.
– Пожалел дурня.
– Ты на его стороне?
– Ну если отбросить твою предвзятость и необъективность, то Кхан неплохой человек, несмотря на то, что приехал за твоей любимой Веленией. Он действует исключительно в интересах своего царя, а то что ты поддался на его откровенную провокацию, действительно ставит под сомнение твою надежность как офицера стражи.
– И что из этого следует?
– Что придется красавчику Элону собрать свою волю в кулак и идти на покаяние к велийцу. Хоть немного реабилитируешься в его глазах.
– Я так и хотел поступить.
– Чего тогда медлишь?
– Боязливо как-то.
– Оскорблять и по морде получать не боязливо значит было?
– Тогда на эмоциях все случилось.
– Иди. Завтра может стать поздно, если он действительно встретится и переговорит о тебе с нашим царем.
– Ты со мной?
– И не надейся. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
– Чудно ты выражаешься, но, однако, понятно.
– Поговорка называется, можно в разных ситуациях применять.
– И много таких поговорок у вас?
– Отец много знал, а я так… Э, не переводи разговор. Ступай к Кхану.
Элон утер рукавом проступившую испарину на лице, распрямился и выскользнул за дверь. Кате иногда казалось, что юноша совсем не годиться для занимаемого им поста, но с другой стороны в этих краях многие очень рано добивались продвижения по службе и мальчишки быстро становились мужами. Так установилось. Так надо с целью безопасности Бальгелии. Обстановка не позволяет постепенное взросление. В окно просунулась голова друга.
