Ваня прошел в комнату. Злился. Чтобы поговорить, могла бы и пораньше объявиться, а не за восемь часов до поезда. А сейчас у него дела, ему некогда. Юля облокотилась на дверной косяк. Вздыхала, пыталась обратить на себя внимание, но ничего не говорила. Иван вытащил сумку, бросил её на пол и принялся доставать вещи из шкафа. Скрипучая дверца протяжно застонала. Через несколько минут на кровати расположился весь гардероб. Теперь выбрать необходимое… Пристальный взгляд Юли сверлил, давил, чего-то хотел:
– Ну что? – не выдержал Иван.
– Мы ужин приготовили, – она пожала плечами, сделала паузу и добавила, – и ты прав.
Юля, видно, ожидала вовлеченности в разговор, ответа. Но Иван молчал. Притворялся, будто выискивает что-то в горе одежды на кровати. А на самом деле просто перекладывал тряпки из одной кучки в другую и обратно. Мысли тарабанили по черепушке, порывались громко напомнить, что по это её воле он сейчас обязан суетиться вместо того, чтобы спокойно читать книгу и готовиться к привычному рабочему дню.
– Ты прав, Ваня, доволен?
– В чём прав? – не отвлекаясь от занятия прицокнул он.
Внешне грубый, обиженный Иван внутри начинал злорадно хохотать.
– Я не должна была за тебя подавать заявку, – напыжилась девушка.
«Милая Юля, уже четвертый десяток идёт, а ты думаешь, мир прост, считаешь, можно ставить цели, идти вперед и всё получится, что бы ты ни загадал, а реальность подстроится под тебя? Какие же глупости, Юля. Весь средний класс знает, что всегда есть кто-то выше – богачи, депутаты, собственники крупных бизнесов. Государство диктует свои правила, а еще глобальная мировая система, которая решает даже то, что лучше для целых стран. И ты, Юля, и я – мы просто букашки и будем жить так, как нам скажут. Когда ты отправила за меня заявку, то только доказала это» – стремительно пронеслась в голове речь, но вслух он ограничился одной фразой:
– Не должна была. Но подала.
– Да, Ваня, – её голос задрожал и сорвался, – подала… Подала! И не жалею! Ты хоть выберешься из свой норы!
«Так, так, так, – опешил он, – извинения пошли не по плану, здесь должно быть чувство вины».
– Юля. – Иван выровнялся, подошел ближе, – Давай оставим этот разговор. Я. Еду. В Москву. Из-за тебя. И не надо с этим спорить, разберемся, когда я вернусь. Или… не разберемся, – он задумался и добавил, – Но давай откровенно, ты и сама это знаешь, ты не можешь не видеть этого, тебе лучше найти кого-то другого, кто больше тебе подходит, наши отношения…
Он не успел закончить, как Юля прервала:
– То есть… – усмехнулась она, – всё? Так просто? – блестящие глаза, сдавленный голос делали её улыбку трагичной.
– Я постараюсь, чтобы тебя вернули в университет, но ничего не обещаю.
– Да сдался мне этот университет… – прошипела Юля, поджала губы, – сама разберусь со своей жизнью, – отвернулась и добавила, – поезжай со спокойной душой. Удачи тебе, Ваня.
Девушка пробормотала выглядывающей с кухни маме «До свидания», скинула тапочки, обулась, не до конца натянув туфли, и, шаркая, выскочила из квартиры. Дверь плавно захлопнулась. В подъезде послышались спокойные ровные шаги. Тихие всхлипывания перешли в приглушенный стон. «Тук-тук-тук-тук-тук» – быстро отстрелялись каблуки её туфель и выбежали на улицу.
– Ну ты точно Ванька-дурак! – развела мама руками и хлопнула себя по бёдрам, – пойдем ужинать, Юленька столько наготовила.
