Мужчина внимательно, исподлобья смотрел на Ивана.
– Задерживаетесь, – с каменным лицом сказал он и кивнул вверх, – ресторан «Седьмое Небо» знаете? «Мировое Древо» там.
– Иван Кравцов. Добрый день. – невозмутимо поздоровался Ваня и протянул руку.
– В курсе. – ответил мужчина, но сам не представился, – Идёмте.
«Надменный чёрт», как прозвал его про себя Иван, зашёл в лифт, взглянул в зеркало и разочарованно выдохнул. Достал из бокового кармана пиджака нечто, похожее на пульт и навёл его на отражение. По одежде мужчины пошла рябь, словно ткань превратилась в водную гладь, в которую бросили камень. И неторопливо, сверху вниз, обновилась. Вместо пиджака лёгкая полуспортивная курточка, брюки стали свободными, мягкими на вид штанами, а туфли изменились на кроссовки. Причёска и взгляд исподлобья остались. Сначала мужчина напоминал надменного богача, но сейчас походил на сурового бригадира строителей.
Иван сдержал улыбку и постарался не придавать значения такой трансформации. До простых людей технологии доходят не сразу, мало ли что на самом деле возможно.
– Васильич, – повернулся к Ивану мужчина, протягивая руку – менеджер продукта, – и добавил, – первый день самый сложный, дальше будет проще.
Сверху Москва казалась мозаикой из разноцветных кусочков. Изумрудные, оливковые, малахитовые извилистые фигуры растительности. Строгие, геометрически правильные жилые комплексы. Многоуровневые шоссе, игрушечные машинки, едва различимые точки людей. Кое-где пестреют новые здания, строения будущего. Непропорциональные, с плавными изгибами, с блестящими металлическими каркасами, похожими на венцы богов или ветви деревьев. У одних торцы переливаются перламутровым будто мистический минерал, у других болотным, словно бронзовка.
Смотришь на бескрайний город и невольно чувствуешь себя высшим существом, правителем мира. Иван провёл взглядом Москву и подошел к остальным участникам проекта. В его группе двенадцать человек. Мужчин и женщин поровну.
– Итак, друзья, – торжественно произнес Васильевич и отчего-то замолчал.
Ваня всмотрелся в лица команды. Две молоденьких девушки перешептываются и хихикают. Обе с угольными волосами и настолько ровными стрижками, что похоже на проекцию, а не реальную внешность. Но больше всего поражает их макияж. Нарисованные градиентом от жёлтого к фиолетовому брови, губы обведены бирюзовым контуром, под глазами искрящиеся белые стразы-капельки, а несколько синих ресничек с внешней стороны достигают лба. Ну и фифы, блин, бррр. Одна из них почесала висок. Из-под легкой тёмной куртки показалась искусственная рука.
Ваня устыдился и поджал губы. Вот она, человеческая сущность: оцениваешь всех по внешнему виду, осуждаешь то, что выходит за рамки твоего мышления и приписываешь качества, которые далеки от реального человека. Сам формируешь ложный образ, а потом удивляешься когда с кем-то не ладишь. Ну конечно! Ты ведь уже записал всех окружающих в дураки только из-за того, что они не похожи на тебя. А ещё преподаватель! Стыдоба.
Другие, кроме парня лет тридцати, особо не выделялись. Этот же, долговязый и худой, возвышался надо всеми больше, чем на полторы головы. В майке и коротких шортах с тропическим рисунком, он напоминал баскетболиста, который случайно забрёл в Останкино. Кажется, это чересчур нагло прийти в первый рабочий день в такой несерьезной одежде. Ваня снял куртку, поправил строгую голубую рубашку в клеточку.
