– Серьезно? Тогда, триста золотых.
– Погоди, было же всего сто! – не то что бы Эбби хотела купить кинжал или у нее было сто золотых, просто такие скачки цен не могли остаться без внимания у ходока по базарам, проходящего под шефством матери курс молодой будущей жены.
– Как может кинжал созданный единственным друидом волшебником стоит сто золотых.
– Да не был он волшебником, ты это только что придумал! – топнула ногой Эбби.
– А ты докажи. – наклонился к девушке широкоплечий мавр.
– Тише вы оба. – Витиевата встала между ними. – Спасибо, но мы ничего не собираемся покупать. Ваши кинжалы, мягко выражаясь, не внушают нам доверия. Вот например на рукояти этого оружия висит чья-то кисть.
– Ах. – легонько шлепнул себя по лбу мавр. – Бродил тут один парень, хвастался клинком, говорил, мол, оружие мастера, редкое, такой кинжал у него с руками оторвут. Ну я видимо понял его слишком буквально. – захохотал продавец.
Неподалеку возник призрак, молодой рассерженный парень без одной руки.
– Верни кинжал, вор! – призрак полетел на них.
– Кажется мне пора. – мавр захлопнул плащ и не оглядываясь помчался по узкой улице.
– Опять ты за свое, Эбби. – ведьма сложила руки на груди и прищурилась, больше чем обычно. – Ужасное поведение не сделает тебя ведьмой.
– А твои «спасибо» и «пожалуйста», как тебе помогут? В жизни не слышала подобных слов от твоей матери.
Витиевата не стала отвечать на замечание, а только поджала губы и предпочла отвернутся к ослу. Как Витиевата не совсем считалась доброй, так и Эбби нельзя было отнести к воплощению зла. Увидев, что она обидела лучшую подругу, девушка обняла Витиевату за талию.
– Ладно, извини. Ты моя самая настоящая ведьмочка. Мир?
– Ага. – Витиевата не умела сердиться и обижаться слишком долго, чтобы человек понял, что на него сердятся и обижаются. – О! Кажется я вижу вывеску госпожи Червоточины. Идем!
Девушки привязали осла к деревянной балке поддерживающей мигающую вывеску. Горящие изнутри камни складывались в приветственное послание: «Добро пожаловать в таинственный магазин госпожи Фитиль Червоточины». Чуть ниже за стеклом витрины: «Широчайший выбор заговоренных камней». Еще ниже: «Госпожа Фитиль проклинает, зачаровывает, отравляет и предсказывает будущее», и наконец чуть сбоку: «Все жалобы на предоставленные услуги или претензии к обслуживанию зачитывается из жалобной книги на ваших похоронах».
Витиевата была потрясена, для нее любая ведьма, как ее мать и бабка, были источниками вечной зудящей зависти и святого поклонения. Каждый шаг по скрипучей лестнице, девушка делала с высоко поднятой головой, будто шла в гости к королю, сулящему ей тяжелые сундуки с золотыми монетами и черными слезами.
Знающая не понаслышке о бизнесе, Эбби, мысленно, чтобы не расстраивать Витиевату, отметила ряд упущений в стратегии развития дела. Во-первых: вывеска должна быть больше и ярче, в мрачном переулке Черного Рынка, необходимо кричать о своих товарах, а не скромно шептать. Во-вторых: по пути к магазину Эбби не увидела ни одного указателя. Если будущие покупатели не обладают даром предвидения или поиска предметов, им сложно будет с перового раза найти лавку Фитиль Червоточины. И в третьих: где собственно реклама? Нацепила хотя бы на стража у ворот Кошмракса плакат.
Эбби с детства чувствовала себя деловой женщиной и продавала воду из колодца уставшим путникам на дороге, останавливающимся на привал на полях у деревни. А покупали и пили они много воды, особенно после того как девочка незаметно пересаливала их еду, кипящую в котле.
