Третьего сентября распоряжением комдива майор Седых направлен на должность начальника штаба 576-го полка с временным исполнением обязанностей командира полка. В этот же день командир 115-й стрелковой дивизии, эвакуированной с Карельского перешейка кораблями КБФ в Ленинград, получил из штаба фронта директиву № 003: к рассвету следующего дня занять оборону на правом берегу в верховье Невы [13, с. 5, 16].
Восемнадцатого сентября из штаба Ленинградского фронта пришел приказ на проведение операции по прорыву блокады. В ночь на 20 сентября наши части форсировали Неву на участках: Шлиссельбург-Марьино (1-я дивизия войск НКВД и батальон 4-й отдельной бригады морской пехоты), Петрушино-Павлово (638-й стрелковый полк 115-й дивизии) и Московская Дубровка (576-й полк).
Дивизия НКВД, моряки и 638-й полк попали на Неве под сильный артиллерийско-минометный огонь и были вынуждены переправы прекратить.
Иначе обстояло дело на участке 576-го полка: майор Седых к шести утра переправил роту [14, с. 237], через час – еще одну [12, с. 201]. К часу дня десантники овладели Московской Дубровкой [16, с. 22]. Так началась история Невского пятачка. По признанию участников боев, «более трагичного, страшного и героического, чем этот "пятачок", они уже потом не видели» [3].
Двадцать второго сентября на плацдарм начали перебрасывать подкрепление из 638-го полка, на следующий день – из дивизии НКВД и морских пехотинцев, а также минометы и противотанковые орудия [11, с. 97]. В этот же день, 23 сентября, для управления боевыми действиями на плацдарме высадился Степан Петрович Седых.
Противник оказывал сильное сопротивление огневыми средствами, танками и авиацией. Пытаясь ликвидировать плацдарм, немцы перебрасывали к Неве дополнительные пехотные части. С Невского пятачка приходили тревожные вести.
В итоговом донесении за время с 22 по 25 сентября майор Седых указывал: «Наше наступление сдерживается организованной системой огня обороны и непрерывным обстрелом минометов и тяжелой артиллерии» [11, с. 99]. Двадцать девятого сентября в донесении № 8 он сообщал: «Численного превосходства в личном составе и боевой технике отряд не имеет и выполнить задачу по окружению и уничтожению противника – не может» [11, с. 194].
За первые десять дней боев, по нашим подсчетам, на плацдарм (до двух километров по фронту, в глубину – 400–500 метров) переправили 1 166 человек из 115-й стрелковой дивизии и дивизии НКВД и примерно тысячу морских пехотинцев. По данным штаба 115-й дивизии, наши потери составили более 1 600 человек: 865 пехотинцев и около 800 моряков [11, с. 106, 142, 186, 197, 198; 21, с.227].
В боевом донесении № 11 от 4 октября Степан Петрович в очередной раз докладывал: «При данном составе сил и вооружения, при хорошо организованной системе обороны пр-ка <…> наступать нельзя <…> Потеряв почти 2/3 своего состава, отряд не имеет перспектив ни для обороны, ни для наступления» [11, л. 316].
Шестого октября Седых попал под огневой налет противника. Согласно истории болезни № 3817 (больница Эрисмана в Ленинграде, ныне – Государственный университет имени академика И. П. Павлова), он получил общую контузию и мелкоповерхностное осколочное ранение левого бедра. Но уже 19 октября Степан Петрович просит выписать его в часть, хотя накануне у него отмечалось головокружение, – и добивается своего: 21 октября «выписан по собственному желанию и убыл в часть» [1].
