Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы - страница 6

Карта II

Во времена расцвета империи римские легионы, развернутые за границей, насчитывали не менее 300 тыс. человек: это была огромная сила, становившаяся еще более смертоносной благодаря превосходству римлян в тактике и вооружениях, а также благодаря способности центра обеспечить относительно быструю перегруппировку сил. (Удивительно, что в 1996 г. гораздо более густонаселенная сверхдержава Америка защищала внешние границы своих владений, разместив за границей 296 тыс. солдат-профессионалов.)

Имперская власть Рима, однако, также опиралась на важную психологическую реальность. Слова «Civis Romanus sum» («Я есть римский гражданин») были наивысшей самооценкой, источником гордости и тем, к чему стремились многие. Высокий статус римского гражданина, в итоге предоставлявшийся и лицам неримского происхождения, был выражением культурного превосходства, которое оправдывало чувство «особой миссии» империи. Эта реальность не только узаконивала римское правление, но и склоняла тех, кто подчинялся Риму, к ассимиляции и включению в имперскую структуру. Таким образом, культурное превосходство, которое воспринималось правителями как нечто само собой разумеющееся и которое признавалось порабощенными, укрепляло имперскую власть.

Эта высшая и в значительной степени неоспаривавшаяся имперская власть просуществовала около трех столетий. За исключением вызова, брошенного на определенном этапе соседним Карфагеном и на восточных границах Парфянской империей, внешний мир, в основном варварский, плохо организованный и в культурном отношении явно уступающий Риму, большей частью был способен лишь к отдельным нападениям. До тех пор пока империя могла поддерживать внутреннюю жизнеспособность и единство, внешний мир не мог с ней конкурировать.

Три основные причины привели в конечном счете к краху Римской империи. Во-первых, империя стала слишком большой для управления из единого центра, однако ее раздел на Западную и Восточную автоматически уничтожил монополистический характер ее власти. Во-вторых, продолжительный период имперского высокомерия породил культурный гедонизм, который постепенно подорвал стремление политической элиты к величию. В-третьих, длительная инфляция также подорвала способность системы поддерживать себя без принесения социальных жертв, к которым граждане больше не были готовы. Культурная деградация, политический раздел и финансовая инфляция в совокупности сделали Рим уязвимым даже для варваров из прилегающих к границам империи районов.

По современным стандартам, Рим не был действительно мировой державой, он был державой региональной. Но, учитывая существовавшую в то время изолированность континентов, при отсутствии непосредственных или хотя бы отдаленных соперников, его региональная власть была полной. Таким образом, Римская империя была сама по себе целым миром, ее превосходящая политическая организация и культура сделали ее предшественницей более поздних имперских систем, еще более грандиозных по географическим масштабам.

Однако даже с учетом вышесказанного Римская империя не была единственной. Римская и Китайская империи возникли почти одновременно, хотя и не знали друг о друге. К 221 г. до н. э. (период Пунических войн между Римом и Карфагеном) объединение Цинем существовавших семи государств в первую Китайскую империю послужило толчком для строительства Великой Китайской стены в Северном Китае, с тем чтобы оградить внутреннее королевство от внешнего варварского мира. Более поздняя империя Хань, которая начала формироваться примерно в 140 г. до н. э., стала еще более впечатляющей как по масштабам, так и по организации. К наступлению христианской эры под ее властью находилось не менее 57 млн. человек. Это огромное число, само по себе беспрецедентное, свидетельствовало о чрезвычайно эффективном центральном управлении, которое осуществлялось через централизованный и репрессивный бюрократический аппарат. Власть империй простиралась на территорию современной Кореи, отдельные районы Монголии и большую часть нынешнего прибрежного Китая. Однако, подобно Риму, империя Хань также была подвержена внутренним болезням, и ее крах был ускорен разделом на три независимых государства в 220 г. н. э.