Больше всего меня допекал тот факт, что Государь не торопится давать мне отмашку переть на Балканы и совершать подвиги во имя княжеского титула. А момент там образовался самый подходящий: Монтенегро бурлило, да и в Федерации народ был недоволен вводом в страну янычарского корпуса. В конце концов, они за упырей голосовали на волне антитурецких настроений, а тут – вот такой выверт! Нехорошо… Правда, носферату взяли балканцев в ежовые рукавицы и, дорвавшись до власти, срать хотели на народное мнение, это как водится.
И прошение княгини Залесской о даровании мне потомственного дворянства вкупе с охотничьим домиком в Бескидах не двигалось. Оно ведь одно без другого не работало: сначала дворянство, потом уже – княжество. Я, конечно, понимал, что предложенная мной бяка на Балканах требовала тщательной подготовки – в первую очередь со стороны военно-промышленного комплекса и логистики. Ну, и Грозные что-то мутили, готовились к разным вариантам развития событий, а на это нужно было время…
Рикович мне на планшет звонил, говорил: скоро приедет с какими-то гостями, но что такое «скоро» и почему об этом нужно сообщать заранее – не объяснил. Когда он вообще меня о своих визитах предупреждал, сыскарь этот? Появлялся как из-под земли и трендел что-нибудь под руку, точно как один Кавказский наместник. Оба они такую хрень любили… Бесят!
Так что я работал в своем режиме. Если бы не стерлядские суккубы – точно уже отправил бы несколько поисково-разведывательных партий в Хтонь. И сам бы начал там лазить, потому что мне жутко интересно было выполнить просьбу Слоненка, то есть – мамонта, и найти Попугая, то бишь грифона. Пока эта пташка со львиной жопой визуально зафиксирована не была. Все местные летающие твари напоминали то ли летучих обезьян из Волкова, то ли бесов из Достоевского.
Многообразна была местная фальшдемоническая фауна. Вообще – вся эта заморочка с префиксом «фальш» меня нервировала. Я не видел четкой и принципиальной разницы между рогатыми чешуйчатыми монстрами, которых при случае запрягал в свою колесницу Келбали Хан Нахичеванский до опалы, и местными отродьями. По мне, так тут стоило включать аксиому Эскобара и разбираться с ними по принципу «шо то херня, шо это – херня», и рубить одинаково сильно. Сюда же можно было отнести и сраного Имбу, с которым мы повздорили в Васюгане, и прочих-разных страховидл. Мочить их, да и всё.
С другой стороны – где грань? Так и Слонопотама в разряд неведомой херни, которую стоит бить по кумполу не заморачиваясь, записать можно с перепугу… А потом – Витеньку, меня, Кузю и всех прочих. Жаль, что я не ксенобиолог какой-нибудь, понял бы, наверное, разницу!
– Будут тебе эксперты, – сказала Эсси, подкрадываясь сзади с двумя глиняными плошками отвара. – Брегалад передавал – кортеж едет со стороны Мукачево и от него Тьмой фонит и Светом. Ну и, судя по обилию опричников – кто-то из династии тоже там.
– А… Тьма и Свет? – Это было очень странно. – Хотя если там кто-то из царевичей…
– Вот и посмотрим. Пей давай! – Она сунула мне плошку с горько пахнущим средством в самое лицо, так что мне ничего не оставалось, кроме как вытянуть губы трубочкой, всосать и проглотить отвар.
Это было просто омерзительно. Как толокнянка, которой в далеком детстве мне цистит лечили. Толокнянка, она же – медвежьи ушки. Пополам с полынью!
