– Все страдаем, – промямлил я. – Я тоже… э-э… собачка.
Ее губы слегка дрогнули в улыбке.
– Да-да, – сказала она легко, – вы тоже достаточно… милый.
Рекордная жара уже неделю, все верно, молодые женщины кто в чем, я уже видел и вовсе обнаженных до пояса на улицах города. Топлес, так сказать. Мужчины разделись еще раньше, две трети в шортах, а половина вообще отказались от рубашек, трясут голыми потными животиками на улицах, в магазине, в транспорте. Сейчас можно, не стыдно, мол, принимайте нас, какие мы есть.
– Проходите в комнату, – промямлил я, – там еще прохладнее.
Она осмотрелась, моя прихожая еще та прихожая, один велосипед на стене чего стоит, настоящий горный, две тыщи баксов, прошла, следуя моему жесту, в кабинет. У меня двухкомнатная квартира, двери все снял и выбросил, только на совмещенном с ванной туалете оставил, все-таки с чувствами гостей приходится считаться.
Как джентльмен, я шел сзади, так виднее и прямая спина, и тонкий стан, и вздернутые ягодицы, что провоцирующе шевелятся при каждом шаге, так и приглашают ухватить, придержать, успокоить.
Ноги ее длинные, загорелые, удивительно красивые, однако со свежими ссадинами. Одна ссадина похожа на след от собачьих зубов, другие – мелкие единичные царапины. Барбос шел за ней вплотную, шумно обнюхивал аппетитнейшие лытки, но женщина, похоже, не страшится его клыков, что странно, моего пса на улице все-таки пугаются.
Ветерок от лопастей вентилятора зашевелил ее рыжие волосы. Она остановилась, с удовольствием подставила лицо свежей струе. На лбу и верхней губе слабо блестят крохотнейшие капельки пота. По краешкам губ, как верхней, так и нижней, очень умело пущена узкая полоска татуажи, из-за чего и без того безукоризненные губы сразу приковывают взгляд, а в распаленном мозгу тут же всякие картинки, картинки, и все в формате муви…
Я указал на кресло.
– Садитесь. Понимаю, в машине насиделись, но разговаривать стоя… гм…
Она сказала легко:
– Да-да, абсолютно верно.
Я сел напротив, впервые вздохнул свободнее. В это кресло уже опускались женщины, но какой бы длины у них ни были платья или юбки, все равно как-то вот так само собой, что я чаще рассматриваю трусики, чем умно и проникновенно смотрю в лицо собеседницы, а то и вообще вижу блестящую спираль от Simens. А эта села легко и свободно, очень даже раскованно раздвинув ноги, но тугие шорты красиво и плотно обтягивают загорелые ляжки, никаких зазоров, трусиков не видно и в помине, тем более не угляжу, какого цвета волосики выбиваются из-под узкой полоски.
Барбос шумно вздохнул, потоптался, выбирая место, и плюхнулся пузом на ее ноги.
– Итак, – сказал я, – вы прочли мой постинг в Инете…
– И сразу позвонила, – ответила она, верно истолковав мою паузу. – Можно бы емэйлом, но вы указали и свой телефон…
Теперь уже она сделала многозначительную паузу. Я обругал себя, идиота, надо было в самом деле ограничиться емэйлом, легче отказываться, сказал поспешно:
– Да-да, телефон для того, чтобы сразу… если кто готов. Вы уверены, что готовы? Простите, я не расслышал ваше имя…
– Крис, – сказала она. – Кристина, если по паспорту.
– Меня зовут Владимир, – назвался я. – По паспорту то же самое, но на книгах рядом с фамилией оно бледнеет.
Она с оценивающим интересом пробежала по мне взглядом, нигде особенно не задерживаясь.
– Понятие «литагент» в России только устанавливается. Всякий в него вкладывает свое, вплоть до оказания интимных услуг…
