– Ага?
– Не ага, а бери тачилу и перекантуй на автостоянку у центра, – он катнул скрипучую тележку.
– Да на кой? – Бахти поморщился. – Надо, сами заберут.
– Мы угоняли, нам и возвращать, – приказным тоном произнес Вано.
– Давай, Бахтиярушка, двигай поршнями! – фыркнул Глеб и тут же огреб от Вано оплеуху.
– Сейчас сам побежишь!
– А че я-то! Я и не катался даже.
– Вот и поперхнись. Человек за нас старается, значит, уважуха ему…
«Скамейка» вновь зареготала, но уже в адрес Глеба. Решение Вано более не оспаривалось. А я вдруг вспомнил, как впервые он вступился за меня. Ну, то есть, впервые это случилось, когда я корону Веронике отдал, а в тот раз серьезнее все вышло – впервые он заставил всех заметить мое присутствие.
Мы тогда на разрезы рванули. В классе пятом – в самом конце мая. Еще и не купался никто, но солнце грело вовсю, и ясно было, что вода уже годится для купания. А тут еще англичанка заболела, «окно» улыбнулось – вот мы и рванули. Если бы я воды боялся, я, конечно, остался бы в школе. Но плавать меня уже научили, да и не рассуждал я особо – надо или не надо. Мозги – они ведь позже скрипеть начинают – во всяком случае, у большинства. Вот и я тупо обезьянничал, все рванули – и я рванул. До разрезов, если напрямую – через заброшенный химзавод, да кусочек леса – было совсем ничего. Километра полтора-два. Так что вполне успевали.
В общем, добежали, искупнулись, попищали, само собой, – вода-то все равно не «май-месяц». Точнее месяц-то – май, но все равно было холодно. Так что обратно вылезали, дрожа и стуча зубами. И у меня челюсть лязгала, но хуже, что пальцы скрючило, никак я не мог пуговицы застегнуть, шнурки на туфлях завязать. Все вокруг уже оделись, а я все с обувью ковырялся. От спешки еще и узлом шнурки затянул – прямо как нарочно!
– Че, погнали? – торопил всех Димон. Он обычно быстрее всех успевал. Даром, что имя шустрое. Это я уже тогда подметил: все Димки – шустрики. Таких в спорт хорошо брать или туда, где нахальства побольше требуется, чтобы скорость и локтями всех распихать.
– Вано! Пошли, что ли?
Но Вано стоял на месте и смотрел, как я воюю с чертовыми шнурками.
– Этот еще не оделся, – уныло вздохнул он.
Я мысленно издал горький стон. «Этот…» Он даже не знал толком, как меня зовут!
– Да по фиг! Догонит.
– Вместе пришли, вместе и уйдем – веско проговорил Вано, и все заткнулись. А я суетливо елозил пальчонками по своим узлам и никак не мог с ними справиться. Чуть не плакал уже. Вано шагнул ближе, присел на корточки.
– Чего затянул-то так? – он отобрал у меня туфлю, сильными пальцами в несколько присестов заставил узел развязаться.
– Все, натягивай!
– Спасибо… – сипло выдохнул я.
– За спасибо – на такси бы! – гоготнул Лешик. – Пузырь «Колы» с тебя!
– И курева блок! – добавил Димон.
Вано, не вставая, повернул голову, все также значительно произнес:
– Я не курю и «колу» не пью. А ты… Ты ведь Петр? Лучше это… С компом мне поможешь. Лагает по-страшному, а Бахти говорил, ты в этом сечешь.
– Ну, немного…
– Вот и ладушки.
Словом, умел Вано говорить с народом. И ведь ничего суперумного не произносил, но получалось так, что его слушали. Я потом много всего разного про это передумал – и про кулаки, как главный аргумент, и про то, что, может, он изначально не боялся озвучивать простые вещи. Все же кругом кривлялись, ехидничали, а он просто говорил, как есть. Ну, и смотрел, конечно, по-особенному. Типа, кто не верит, придется поверить. Потому что два раза не повторяю.
