– А это я с отцом, лет двадцать назад, – раздался голос появившегося с бокалами Семенова.
– Это ваш отец? – с удивлением протянул я.
– Да, а что?
– Дело в том, что он очень похож на моего университетского профессора Французова. Да нет, это определенно он!
Семенов вдруг очень смутился. Он сел на диван и принялся смотреть куда-то в сторону, забыв про свое пиво. Я же в полной тишине выпил свой бокал, и, видя, что мой новый знакомый не может овладеть собой, попрощался и поспешил удалиться. «Здесь какая-то тайна. Ну и хрен с ним, мое дело десятое», – подумал я. Номера своего телефона я ему не оставил и назавтра я уже совершенно забыл об этом эпизоде.
И что же, через неделю Семенов вдруг появился у меня на ферме. Он зашел, мрачно поздоровался, затем сел, мялся, собирался с силами, и все не мог приступить к тому, что, по видимому, хотел сказать мне.
– Пойдемте, покажу вам мое хозяйство, – предложил я, чтобы как-то разрядить ситуацию.
Мы прошлись по ферме, поглядели на животных. Царящее вокруг умиротворение, вид жеребят и телят, похоже, немного успокоили его; мы вернулись в дом и он тихо произнес:
– Я навел о вас справки. И все-таки не могу спокойно спать.
– А в чем, собственно, дело?
Он опять сильно смутился и замолчал.
– Иван, говорите прямо, что вам от меня нужно? Вы можете положиться на мое слово – все, что вы мне расскажете, останется между нами. Я живу уединенно, мало с кем общаюсь, и вообще, я равнодушен к чужим тайнам и сплетням, – сказал ему я.
– Ладно, я вам скажу, зачем я к вам приехал. Я знаю, вы говорите правду, что мало с кем общаетесь и почти не выезжаете из своей фермы. Я просто не выдержал давления, не выдержал страха, – проговорил он сбивчиво, с волнением в голосе.
– Какого страха, вы долго еще будете говорить загадками?
Медленно, опустив голову, и твердо, отделяя каждое слово, он выдавил из себя:
– Я боюсь, что вы донесете на меня в полицию, что я на самом деле Французов.
– Господи, да вы в своем уме? Почему я должен идти в полицию? Вы на самом деле Французов? Что в этом плохого?
Мы помолчали с полминуты.
– Это даже очень хорошо и занятно, что вы Французов, ведь ваш отец был замечательным преподавателем, – продолжил я, – он читал лекции у меня на втором курсе.
Я стал рассказывать о его отце, озвучил пару интересных эпизодов из его лекций; по правде говоря, только его уроки и запомнились мне из всего моего университетского периода. Семенов-Французов как будто не слушал, и внезапно резко оборвал меня словами:
– Вы можете мне пообещать, что не пойдете в полицию?
– Да почему я должен туда идти, во имя всего святого? Конечно обещаю, чудак вы человек!
– Ну хорошо, – он с усилием овладел, наконец, собой, и натянуто улыбнулся. – Мне довольно вашего слова. Я приехал только просить вас о том, чтобы вы не рассказывали никому, тем более властям, что мой отец – Французов. Я вижу, что вы человек добрый, великодушный, и поймете меня: я не могу открыть вам всю правду, не могу сказать, почему я прошу вас об этом. И называйте меня впредь только Семеновым, пожалуйста.
– Ладно, конечно, обещаю! – воскликнул я.
– Хорошо, – сказал он, посмотрел мне глубоко прямо в глаза и вышел прочь.
«Вот чудак», – подумал я, «да мне нет никакого дела до его тайн».
Однако, не прошло и трех дней, как этот Семенов опять приехал ко мне. «Может быть, он сумасшедший?» – подумал я.
– Я делаю ошибку за ошибкой, – с досадой сказал он. – Я теперь целиком я ваших руках. Я бы просто уехал отсюда, но, во первых, все равно найдут, здесь не скроешься, а во вторых, я уже достаточно покатался по Австралии, и мне нравится здесь, в Мельбурне.
