– Из какой вы школы? – спросил он так громко, как будто с детства был глуховат да к тому же разговаривал с кем-то, стоявшим на балконе шестнадцатого этажа.
– Из Сократовской гимназии для вундеркиндов! – гордо сказала пожилая учительница и вдруг, озабоченно оглянувшись, закричала: – Ваня Медведев! Где Ваня Медведев? Опять потерялся?
– Вот он, Анна Васильевна! – затараторили юные вундеркинды. – Ваня, иди сюда!
В зал вбежал прыщавый подросток, тот самый, что разглядывал статую Афродиты. Он покосился на Корсакова, шмыгнул носом и встал рядом с учительницей.
Экскурсовод раздвинул гимназистов и протиснулся к гробнице.
– Тише, дети! Перед нами усыпальница римских императоров середины первого тысячелетия до нашей эры. Обратите внимание на ее размеры. Они должны были подчеркнуть значимость императорской власти и близости императоров к пантеону богов. Существует легенда, что лунными ночами дух императора выходит из усыпальницы и бродит, скорбя об утраченном величии Рима…
Вундеркинды затаили дыхание, с любопытством глядя на гробницу.
– А теперь обратите внимание на барельефы…
Корсаков отошел в угол зала и присел на холодную скамью.
Все-таки, размышлял он, греческая и римская культуры были в чем-то более светлыми, чем культура Средневековья. Даже античные гробницы отличаются от средневековых, настолько в них меньше страха и пугливой подавленности. И едва он об этом подумал, как тотчас в памяти возникла темная застывшая фигура с острым костяным подбородком.
Исчерпав все сведения о римской усыпальнице, экскурсовод увел юных гениев из зала. Гении уходили, полные рвения набивать свои свежие головы знаниями. У гробницы остался все тот же любознательный Ваня Медведев, который опять отбился от однокашников.
Мальчик задумчиво прохаживался вокруг гробницы, проявляя к ней повышенный исследовательский интерес. В одном месте он остановился и потрогал пальцем пыльный след, оставленный на постаменте. Корсаков покосился на свои туфли и подумал, что неплохо бы вытереть подошвы.
– Тебе не пора догонять остальных? – спросил он вундеркинда, подходя к нему.
– Я хочу выяснить, есть ли там призрак. – Мальчик подпрыгнул и попытался ухватиться за край гробницы.
– Не трогай экспонаты! Откуда там быть призраку, ведь это копия!
– А вдруг это зеркальная трансформация?
– И ты не боишься? А что, если призрак тебя схватит?
– Днем? Днем призраки не выходят! – не очень уверенно сказал вундеркинд.
В этот миг крышка усыпальницы приподнялась, и за край ухватилась огромная ручища.
– Все ушли? Ну и духотища здесь! – прозвучал низкий загробный голос.
Ваня Медведев издал стонущий вздох, попятился, споткнулся о ступеньку, упал, вскочил и опрометью бросился наутек. Бурьин с хохотом выбрался из гробницы и задвинул крышку.
– Снова юный поклонник пышных форм? Ему можно только позавидовать – сегодня он узнал массу нового и о женщинах, и о потустороннем мире.
Часов около пяти вечера они вновь были в музее, причем Корсаков выглядел несколько располневшим из-за спрятанного под пиджаком пакета с инструментами. Недалеко от центрального входа Алексей заметил двух милиционеров, один из которых был даже с автоматом.
– Я отлично знаю, как работает этот народ, – усмехнулся Бурьин. – После закрытия они обойдут залы, все проверят, поставят на сигнализацию, а потом спустятся вниз, послушают радио и завалятся спать. А после будут через каждый час или два докладывать по телефону, что все в порядке, без происшествий. Ну ночью у них, может, еще будет проверка. Приедет капитан на машине, скажет пароль – «Вымпел» или «Абрикос» – потопчется и уедет. Ну это если, конечно, сигнализация не сработает…
