Великолепные Эмберсоны - страница 7

– Заткнись и не говори, что моей маме должно быть стыдно!

Вскипевший мистер Смит был не в силах закончить разговор с достоинством.

– Ей должно быть стыдно, – повторил он. – Женщина, которая разрешает такому паршивцу, как ты…

Но Джорджи уже добежал до своего пони и уселся верхом. Прежде чем пуститься в свой обычный галоп, он опять прервал преподобного Мэллоха Смита, закричав:

– Жилетку застегни, ты, старый козел, понял? Застегни жилетку, утри нос – и катись ко всем чертям!

Такая преждевременная зрелость не так уж необычна, даже среди отпрысков богачей, как представляется многим взрослым. Однако преподобный Мэллох Смит столкнулся с подобным впервые и поэтому рвал и метал. Он тут же настрочил письмо матери Джорджи, в котором, взяв в свидетели племянника, описал преступление, и миссис Минафер получила послание раньше, чем сын вернулся с прогулки. Когда мальчик пришел домой, она с горестным выражением лица прочитала письмо вслух:

Дорогая мадам,

Ваш сын послужил причиной прискорбного происшествия в нашем доме. Он совершил неоправданное нападение на моего малолетнего племянника, приехавшего в гости, и оскорбил его грязной руганью и недопустимыми измышлениями о том, что некоторые дамы из его семьи пребывают в заключении. Затем он пытался заставить своего пони лягнуть ребенка, которому недавно исполнилось одиннадцать, тогда как Ваш сын много старше и сильнее, а когда мальчик предпринял попытку скрыться от унижений, он преследовал его, перейдя границы моей собственности, и нанес ему жестокие побои. Когда я приблизился к ним, Ваш сын начал намеренно оскорблять и меня, закончив богохульным пожеланием «катиться ко всем чертям», которое слышали как моя жена, так и наша соседка. Я искренне верю, что подобную невоспитанность следует излечить – как ради деловой репутации, так и ради доброго имени семейства, к коему принадлежит столь непокорное дитя.

Пока она читала, Джорджи беспрерывно бурчал что-то, а когда закончила, произнес:

– Старый врун!

– Джорджи, нельзя говорить «врун». Разве в этом письме неправда?

– Сколько мне лет? – спросил Джорджи.

– Десять.

– Видишь, а он пишет, что я старше мальчика, которому одиннадцать.

– Действительно, – сказала Изабель. – А все остальное разве неправда, Джорджи?

Джорджи почувствовал, что его прижали к стене, и решил промолчать.

– Джорджи, ты действительно так сказал?

– Ты о чем?

– Ты сказал ему… «катиться ко всем чертям»?

Джорджи на миг нахмурился, но вдруг просиял:

– Слушай, мам, а ведь дед даже ноги не стал бы вытирать об этого старого вруна, разве нет?

– Джорджи, нельзя…

– Я имею в виду, никто из Эмберсонов с ним и связываться не будет. Он же с тобой даже незнаком, так ведь, мам?

– Это не имеет отношения к делу.

– Еще как имеет! Никто из Эмберсонов к нему домой не пойдет, а его к нам не пустят, а если так, к чему тогда волноваться?

– Это тоже к делу не относится.

– Клянусь, – горячо продолжил Джорджи, – если б он хотел к нам заявиться, то заходил бы с черного хода!

– Но, милый…

– Это так, мама! Поэтому какая разница, говорил я ему те слова или не говорил? Не понимаю, почему я должен сдерживать себя с такими людьми.

– Ты так и не ответил, Джорджи, сказал ты ему те нехорошие слова или нет?

– Ну, – начал Джорджи, – он первый мне ляпнул такое, что я из себя вышел.

Подробных объяснений не последовало, так как он не хотел рассказывать маме, что рассвирепел из-за опрометчивых слов мистера Смита о ней самой: «Ей должно быть стыдно» и «Женщина, которая разрешает такому паршивцу, как ты…». Он не желал повторять эти гадости даже с целью оправдать себя.