– Юль, ты говоришь о гепесте, как о домашней собаке, ― хмыкнул Иван.
– …Мы с подругой, говорю больному, теперь и не к таким происшествиям «Всегда готовы!» Он сразу успокоился ― отвечаю! И тогда оценил по достоинству и мой скальпель, и, главное, пилки для ногтей. У карапубздиков нет ногтей, атавизма, значит и пилок не видел таких. А как перестал от страха дрожать, он на голени своей прочертил карандашом одну продольную линию и ограничил её двумя полосками поперечными «от и до», где делать надрез. Потом вернул скальпель мне и почти что по-русски сказал: «Режьте вы!» Я так я! Рука не дрогнет! ― Юлёна обвела всех победоносным взглядом. ― Тогда мы с Машуней магнитными лентами прикрепили больного к полу, обездвижили, надели хирургические перчатки, остатками спирта протёрли себе руки, инструменты ― пилки для ногтей, ножницы, пинцет, скальпель, даже пузырёк с клеем ― специальным, порезы в походах заклеивать, отец снабдил ― и приступили к самой настоящей хирургической операции…
Юлёна опять остановилась, обводя присутствующих торжествующим взглядом.
– Конечно: меня резать и заклеивать напрактиковались… ― поощрительно улыбнулся Иван.
– Ты, знай, записывай для потомков, ― в ответ просияла Юлёна. ― Заявляю: я как хирург и Машуня в качестве операционной сестры первыми среди землян сделали в космосе операцию инопланетному существу, без всякой анестезии! А теперь объявляю: я решила поступать в медицинский, на отделение хирургии. Потом напишу диссертацию: первую на Земле диссертацию по космической хирургии ― ещё узнаете дочь таксиста с Урала!
– Гепест, однако, погиб, ― сказал Бозо с едва сдерживаемым вызовом.
– Не от нашей операции! ― возразила Маша.
– Не перебивай, Ромео! Ну и воспитание на Мероне! ― прикрикнула Юлёна на капитана и кивнула на группу светящихся на экране точек. ― Следи лучше за истребителями Тиамафа, чтоб не потерялись, а то Машка из-за тебя так и останется безотцовщиной. Дойду и до гибели раненого героя. Он оказался молодцом и умничкой, но, видно, сидение в холодильнике отразилось на психическом и волевом состоянии и временно ― на дееспособности. Проще говоря, он ещё не оклемался от заморозки: дрожал весь, судороги пробегали по телу, и улыбался во все стороны как дурачок. Карапубз нарисовал нам, как по правилам нужно извлекать из кости трансформатор. На рисунке ― потом у Машки в блокнотике посмотрите ― есть какой-то хитрый маленький инструментик: только бы ты, Ванька… и, конечно, уважаемый инженер Дерган в нём разобрались, но у голыша из криокамеры ― откуда инструменту взяться? Наверняка вскрывать ногу и доставать из кости трансформатор его обучили, но ждать, когда он окончательно придёт в себя, нам было некогда. Ладно, Машка его придавила своим весом, чтобы не дрожал и не дёргался…
– Короче, Юль, ― сказал Иван. ― У нас дел полно. Истребители Тиамафа, видите, вдруг, курс сменили, даже не предупредив нас… Нибара, свяжись с ними. Девчонки, что получается: гепест, пока общался с вами, усвоил русский язык?
– Стал сначала нас понимать, а потом и говорить по-русски, ― сказала Маша. ― Мы с Юлёной были в таком состоянии, что приняли это как должное.
– Мне у мавелов тоже показалось: они мгновенно осваивают языки, ― сказал Иван. ― Я общался с одним толковым гепестом, Фрагарием: начали, как вы, с рисунков, а потом он стал меня понимать, но времени не хватило…
– Конечно, мгновенно осваивают, ― сказала Юлёна. ― Я, драконом когда была, кричу карапубзам по-русски: «Кого покатать на спине?» А они все: «Меня!!!» Короче, сделала я надрез. Машка расширила, держит края пинцетами, крови немного, зато кровь ярко синяя…
