– И после этого ты называешь зортеков грозными? ― попробовал взбодрить старушку Бозо.
Они и сестрой уже вернулись в рубку ― очень сильно расстроенные: правительственный челн сильно повреждён, а биокомпьютер, если не починить, скоро отрубится.
– То был лучший спецотряд Угласа, ― едва ли не хвалилась Церола. ― Это он напал на хранителей Мероны, после чего исчезла Тимберлитта. Это он в тот раз уничтожил всех хранителей, которые сопровождали дочь Тимберлитты и кристалл. Они в течение пяти вздохов перебили всех моих роботов, кроме одного, самого никудышного, а из корпуса моего челна сделали решето. Зато и меня сподобили придумать, как им противостоять. Я теперь ценный кадр ― не отправляйте меня на утилизацию!
– Как же ты, бедненькая, спаслась? ― спросила Нибара.
– Прочтёте в мемуарах, когда меня сдадут на переплавку. Хотя, вряд ли: во мне нет мервуда ― могут старушку просто сунуть под пресс, сплющить, а лепёшку выбросить на помойный астероид…
– Отец не позволит: у тебя имя собственное, ― сказал Бозо. ― Скорее из лепёшки выплавят памятник.
– Если повезёт и вернёмся, буду проситься на вольные хлеба: поработаю на межгалактический бизнес или на какую-нибудь идею. Дорогие земляне, у вас есть приличная, достойная меня идея? А то на Мерону последние новые идеи прилетели с Тимберлиттой, но её самой теперь нет…
– Есть у людей идея, ― сказал Иван. ― И не одна.
– Кто это говорит?! ― спросила у Нибары заинтригованная вконец Юлёна. ― Да сними ты эту бандану: выглядишь как «я у мамы дурочка»! Маш, дай ножницы: я ей подравняю… А то все женихи разбегутся. Церола девушка, что ли, как мы?
– Не то чтобы девушка… незамужняя, ― замялась Нибара. Она стянула бандану и подставила клочкастый ёршик голубых волос под юркие ножницы. ― И постарше нас всех вместе взятых.
– Ах, теперь мне всё равно! ― сокрушалась Церола. ― Жизнь не удалась! Гарантийный срок давно кончился, завод-изготовитель ещё в Первую мервудную войну разбомбили зортеки…
Пока Юлёна стригла Нибару, а та вразумительно объясняла землянам про Церолу, Иван возился со схемами и оборудованием, что-то рассчитывал, шепча себе под нос, и временами вскрикивая ― от восхищения.
– У астронавтов нет желания узнать: на Землю прибыл один корабль зортеков или, скажем, десяток? ― с издёвкой спросила Церола.
– Докладывай! ― приказал Бозо. ― Как ты разделалась с зортеками?
– Нетривиально разделалась, ― растягивая наслаждение, начала Церола. ― Вы, мальчики-девочки, себе представляете страсть незамужней девушки к современной астромузыке?
– Я не представляю, ― сказала Нибара и стушевалась.
– Какая разница: замужняя, незамужняя, ― пожала плечами Юлёна. ― Ты знай докладывай.
– Докладываю. Скучая в резерве, я проанализировала музыку зортеков. Они её страшно не любят, используют исключительно на спортивных соревнованиях, когда нужно взбодрится, взбеситься, и играют только вживую, не в записи. Оказалось, зортеки избегают некоторых последовательностей нот. Я определила эти последовательности, скомпоновала и завела в усилитель. Сначала решила: пригодится, ради самообороны, это когда зортеки в пешем строю и в лёгких скафандрах, в общем, вне боевого корабля ― а за мервудной стенкой их моей астромузыкой не достать.
– Визг на поляне стоял, как, наверное, от сотни Сирен в Одиссее, ― сказала Маша.
– Да, можно было умом тронуться! ― подхватила Юлёна. Она закончила стрижку и, вертя послушную голову, любовалась своей работой. ― У меня самой перепонки лопались, голова кругом шла. Получи-распишись, ― подала она зеркальце Нибаре, ― теперь половина всех женихов твои ― по крайней мере, все неформалы. Не приведётся стать космонавтом, пойду в парикмахеры: у меня столько сюжетов стрижки! Чую, рука пошла: эй, кого ещё обкорнать на дорожку?
