Уставший Свинцов лёг в постель и накрылся одеялом. Мысли стали постепенно путаться и медлить. А может, он сам стал постепенно терять убеждение, что он клиент-правообладатель, и начал сознавать себя обычным больным, для пользы которого в анкете не было ни слова? Или он стал хоть немного верить вот этим самым его стараниями низведённым до жалкого состояния ОМРам? Мысли всё больше путались, тормозили и приобрели жутковатый фантастический оттенок. Почудилось вдруг, что страховщики намеренно третируют лечебные учреждения, чтобы врачи в замешательстве от бесконечных проверок чаще ошибались, невольно способствуя удовлетворению нарастающих аппетитов всех этих «ФОКС-ЖО» или «RRS-медицина» и бог ещё знает кого.
Распоясавшаяся полусонная фантазия немедленно нарисовала картину, от которой Свинцова прошибло холодным потом: дюжина врачей, обложенная горами затребованной для страховой проверки медицинской документации, не могла двинуться в сторону странно неподвижного больного на заднем плане картины. Ложем больному служила новейшая кровать с тонкой арматурой вместо допотопной сетки. Рядом на подставке размещался дозатор, заряженный опустевшим шприцом, оглашая пространство непрерывным писком. Подле стояло несколько родственников с причудливо маленькими головами и огромными руками, тянувшимися неестественно длинными и толстыми пальцами в сторону утративших подвижность врачей. При этом некоторые руки размахивали такими же огромными смартфонами, поднося их к головам, изливая в уши неведомых оппонентов множество эмоций, сливающихся в нечленораздельный гул. На среднем плане среди пустыни стояла одинокая дверь с криво висящим, заиндевевшим от инея номером телефона горячей линии. Рядом располагалась бессильно поникшая фигура женщины, так и не получившей помощи от своих «спасителей».
Облик загнанных в неподвижность врачей распространял жуть. Вместо пальцев у них выросли авторучки, которые непрерывно шевелились и исправляли в кучах документов ошибки в соответствии с капризно меняющимися запросами, испускаемыми в виде стрел пролетающими эскадрильями саранчи с опознавательными знаками по бокам «ФОКС-ЖО». Некоторые особи саранчи приземлялись и сразу начинали рвать карманы у застывших до состояния Статуи Свободы врачей, поедая их содержимое с неописуемой ловкостью и громко чавкая. Сами же врачи только и могли время от времени открывать рот, из которого улетал куда-то ввысь очередной затребованный отчёт. На головах врачей мирно покоились объёмистые тома новых версий медицинских стандартов, шеи украшались цепочками с прикреплёнными флешками электронной подписи. Неизвестно, перенёс бы Свинцов этот ночной кошмар вогнанных в неподвижность врачей, но возник из ниоткуда облик его Куколки, пронзительно прокричавший: «Ты что, забыл, старый веник, что когда у меня случился шок, стоматолог двигался?»
И посыпалась страшная картина, унеслись в бесконечность влекомые ветром осколки. Мысли Свинцова вернулись в реальность и обратились к лечащему его завтерапией. «Ретикуциты-нормохренцы, так он мне, кажется, сказал?.. Да, ещё неизвестно, кто сильнее: страховщики, минздравовские стандарты, правовое сознание клиента-правообладателя или… как это… – нужное слово долго не хотело приходить в голову. – Их ТЕРМИНОЛОГИЯ», – удовлетворённо вспомнил он нужное слово и, наконец, погрузился в государственный сон.
