Привычный с детства шум сопровождает меня, пока я прохожу мимо машин, станков и ровных строев досок.
– Трейси!
Я поворачиваю голову и улыбаюсь.
– Привет, Гарри.
Мужчина в оранжевой каске машет мне рукой, щурясь от солнца. Раньше я звала его «дядей Гарри», но затем он стал просто «Гарри». Правая рука папы с самого начала, и их отношения больше похожи на сыновьи-отцовские. Сейчас Гарри уже за шестьдесят, но он все еще периодически хватается за пилу, хотя для этого уже давно есть специальная бригада.
– Твой отец в амбаре, бусинка! – кричит Гарри, перекрикивая машину.
Я киваю и направляюсь в сторону высокого строения, облицованного профнастилом. Здесь, как и снаружи, кипит работа. Пахнет свежей древесиной, а также пылью, от которой начинают слезиться глаза.
Мой отец стоит с двумя другими мужчинами в рабочей форме и что-то с ними обсуждает. На нем черный костюм, аккуратно завязанный галстук, темные волосы блестят от геля, а в руках планшет с какими-то бумагами. Я помню его в той же одежде, что и мужчины рядом с ним. Но теперь он одевается только в костюмы и начищенные туфли, несмотря на пыль.
Я жду, когда он освободится, и как только мужчины уходят, оказываюсь возле него. Я и не заметила, как почти догнала его в росте.
– Привет, папа.
Он поворачивает голову и удивленно вскидывает брови.
– Трейс, что ты здесь делаешь?
– Да, я тоже рада тебя видеть, – мрачно отзываюсь я.
Папа бросает на меня хмурый взгляд. По большей части он всегда такой. Вечно загруженный делами, хмурый и серьезный.
– У тебя все хорошо? – интересуется он, игнорируя мой комментарий.
Я моментально меняю хмурость на улыбку.
– Да, все прекрасно. Я пришла сказать, что жду тебя на ужин.
Он слегка озадаченно смотрит на меня, затем прикидывает что-то в уме.
– Сегодня?
Я закатываю глаза.
– Это так сложно? Прийти на ужин в собственный дом?
Теперь его хмурый взгляд по-настоящему хмурый. То есть очень серьезный и тяжелый. Мне не достались от него такие качества, как чрезмерное трудолюбие и снобизм. В первом случае – ну и ладно, а во втором – и слава богу. И хотя я постоянно пытаюсь вывести его из себя, я восхищаюсь им.
Наши отношения слишком сложные, чтобы можно было их описать простыми словами.
– Ты знаешь, у меня много дел, Трейси. Завтра аукцион, а у меня… – он показывает мне бумаги, словно я что-то в них пойму.
– Я сегодня готовлю ужин и хочу видеть тебя в нашей красивой, но вечно пустой столовой, – говорю я таким тоном, каким он всегда говорит со мной.
Папа смотрит на меня исподлобья и слегка вздыхает. Я кладу руки на его широкие плечи, и немного потянувшись, целую в гладковыбритую щеку.
– До вечера.
Выйдя из широких ворот амбара, я быстрыми шагами направляюсь к выходу. У меня сегодня много дел. Я иду так быстро, глядя себе под ноги, что не сразу замечаю, что кто-то идет следом за мной.
– Эй, Трейси, привет.
Обернувшись я вижу улыбающегося Тимоти. Два с половиной года назад я бы растеклась лужицей прямо на этом месте от его красивой улыбки, взлохмаченных светло-русых волос и голубых глаз. Я влюбилась в него, как только впервые увидела. Он только окончил местную государственную школу, когда устроился сюда на подработку. Я ходила сюда каждый день, пока не осмелилась предложить погулять со мной. Мы начали встречаться, но тайно от отца, так как Тимоти боялся его реакции.
Лишь позже я поняла, что это были вовсе не отношения. Тимоти спал с другими, в то время, как со мной был само очарование. Мы ходили в кино, затем целовались в его машине, а после он уезжал к другим девушкам, а я послушно спала в своей постели, наивно мечтая, что он так же думает обо мне.
