– Мы попытаемся остановить хотя бы одного наркобарона, – обещает Булат.
– Ладно, так и быть, курьера и конфискат берите.
– Может, и с боекомплектом поможете? – с надеждой спрашивает Саид.
– Кое-в-чем помогу, – уклончиво обещает полковник и поспешно добавляет: – Но никто не должен знать, что я в курсе вашей затеи.
– Нужны еще три «калаша», – просит Денисов.
– Табельное оружие выдать не могу. Сафаров – фантазер и ботаник! А его папа – авторитетный профессор университета. Если он узнает о ваших помыслах, немедля донесет министру.
– Может, я пока еще ботаник, – оправдывается Руслан, – но в деле сделаю что должно – и будь что будет!
– У вас есть броненосец, на который и вся надежда. При любых раскладах постарайтесь избежать перестрелок. Вы должны понимать: если хоть что-нибудь будет предано огласке, вас отсюда попрут навсегда, а меня разжалуют в рядовые!
– А если все получится, станете генералом, – улыбается Антон, похлопывая себя по плечу.
– Разговор окончен, все свободны!
Полковник, которому не до смеха, указывает на дверь, и сообщники молча выходят из кабинета, а бывалый вояка, поставив локти на стол, обхватывает голову руками и еще долго сидит в плену воспоминаний…
С утра в номере гостиницы «Фортуна» угрюмый Денисов сидит за ноутбуком и сочиняет ответное письмо:
«Привет, Лена.
Прости за напрасно потраченные на меня свои лучшие годы. Мне жаль, что ты поставила не на ту лошадь и потеряла пять лет своей бесценной жизни. Хотя считаю, что и на этот раз недостоин твоего гнева. Да, я материалист и, в отличие от тебя, у меня нет возможности замолить грехи, поэтому стараюсь их не совершать. Я ни разу не согрешил в отношении тебя и уж тем более не изменял. В общении с людьми следую основному принципу этики: не делаю другим того, чего не желаю себе.
Да, признаю, ошибся в прогнозах по поводу своих доходов. Пока не продал ни одного патента, хотя очень надеялся на это. Ты прекрасно знаешь, что я уже четыре года отдаю четверть заработанного за ипотеку. Нам с Булатом приходилось содержать компанию и одновременно поддерживать в разных странах наш патент, покупая для этого валюту. Эти траты и подорвали наш семейный бюджет. Ты права: вместо того, чтобы заработать, я оказался в долгах. Да еще и завышенные требования военных к броневику затянули сроки выполнения нашего контракта с заводом.
Раньше ты мне ставила диагноз – синдром самозванца, а теперь – синдром сверхценной идеи. Но я не обижаюсь, а благодарю судьбу за пять лет нашей любви. У нас с тобой были и счастливые дни, и бурные ночи, и яркие эмоции, и общие мечты. Надеюсь, что когда-нибудь я буду с нежностью вспоминать и тебя, и это время.
Мою долю квартиры передам тебе, но оставшиеся ипотечные платежи будешь вносить сама. Взамен твоя супружеская доля в патенте станет моей, если его удастся куда-нибудь пристроить, конечно. Но это уже мой риск. БМВ тоже оставляю тебе, а гараж нужен мне – там наша с Булатом мастерская, оборудование и приборы. Если помнишь, все эти инструменты и механизмы были у меня на съемной холостяцкой квартире, куда я привел тебя в первый раз. А когда мы поженились, я перетащил все в гараж. Мои вещи и одежду можешь перевезти туда же. С нашими долгами разберусь сам.
Прости, что не оправдал твоих надежд. Прощай и не поминай лихом. Кто знает, может, больше не увидимся».
Дописав письмо, Антон вздыхает и отправляет его.
