– Что скажешь, Кондрат? – поинтересовался Иван, не отрывая взгляда от пухлого, и подозрительно честного лица портового чиновника. Ну хоть бы маленькая хитринка мелькнула, ради приличия. Просто какой-то перебор с честностью, право слово!
– Совершенно законное предложение, – не поддержал подозрительности коммуникатор. – И по духу и по букве.
– А по совести?
– Ванюша, не позорься, в конце концов! – сконфуженно прошипел Кондрат. – По закону, тебе говорят.
Иван скривил губы, глянул куда-то вбок с неясным выражением карих глаз и неопределённо пожал плечами.
– Ну, я не знаю… Неправильно это как-то, не по-человечески. Поди знай, почему задержался хозяин груза? Может, проблема у него какая, а то и вовсе беда. А с ним вот так, не разбираясь: конфисковать, реализовать… Прямо, сразу по закону, безо всякой жалости! Как-то не по себе.
– Вечно с вами, с аграми, одни проблемы, – вздохнул синий шеф. – Пора бы уж к цивилизации-то приобщиться.
– А почему так пренебрежительно? – искренне удивился Иван. – Агры, между прочим, для вашего пропитания сыт выращивают.
– Мы, между прочим, за этот сыт платим исправно! – синий начальник махнул рукой. – Заняться мне больше нечем, что ли? Уговаривать вас… Станция наша и правила наши – законные. Короче, оплатите стоянку и валите на свою Астару. Про совесть он мне рассказывает!
С едва слышным щелчком синий костюм сжался в точку и исчез.
– Ну вот зачем обидел человека? – укоризненно вздохнул Кондрат. – Чиновник с совестью – суть бесполезная субстанция. Ни дела, ни работы. Совесть не позволит исправно обязанности исполнять. Человек старается просто, а ты его прямо вот так, в лоб.
– Да, маровато получилось, – согласился Иван. – Но я же не хотел. Просто я впервые в цивилизованном обществе, привычки нет. Мы ж, на Астаре-то, варвары, что с нас взять? Ничего, авось переживёт.
Иван подпёр кулаком щёку, пару минут изображал раздумья и, наконец, решился.
– Ай, ладно! Брат-Кондрат, выходи в Системную связь, организуй общение с дедом. Хочу к стариковой мудрости приобщиться.
– Да ты ополоумел, Ванюша! – Кондрат на плече ощутимо нагрелся. – Ты хоть представляешь, сколько будет стоить такое соединение?
– Соединяй давай, – хмыкнул Иван. В последние двадцать, с хвостиком, лет, то есть всю сознательную жизнь, тратиться особо не доводилось. А доля немалая в копилку капала – из общепланетных доходов. Вот и нахомячилось порядком.
– Ох-хо-хо! – сокрушился Кондрат и заурчал мудрой начинкой.
– Ты поаккуратнее, – предостерёг его Мартын. – Не перегрейся. А то я тут, на тебе, высижу чего-нибудь – конфузу потом не оберёшься.
– Потом уберёшься, – неласково огрызнулся Кондрат. – Лапы, чай, не отсохнут. Готово!
На том самом месте, где недавно обитал импозантный костюм, пару секунд шевелилось нескладное, угловатое уплотнение воздуха, постепенно растворилось и образовалась дедова голова. Одна, без туловища.
– Привет, Ванюха! – голова поводила глазами по сторонам. – Ты один? Хорошо, поболтаем без помех. Как я выгляжу?
– Как преступник после казни, – поморщился Иван. – Видел такую картину в музее. Тело выбросили, а башку народу показывают.
– И как? – внимательно прищурилась дедова голова.
– Да ничего, улыбчивая.
– Эх, никогда я не научусь с этой объёмной связью управляться! Ну, не обращай внимания, вроде, так и должно быть. Что у тебя за печаль? Какая забота свалилась?
Иван долго не смущался, тут же всю заботу и вывалил. С печалью вместе. Дед понимающе покачал головой.
