Венеция не в Италии - страница 13

Я попытался убедить себя, что завтрашний день наверняка будет хоть сколько-то лучше сегодняшнего. Но мне не всегда удается себя убедить. В этот раз, перед тем, как меня сморил сон, мне стало так грустно, что я опять заплакал. Я обратился бы к какому-нибудь судье с просьбой о смягчении наказания, кажется, так делают, но, боюсь, мне по возрасту еще не положено. Честное слово, столько эмоций сразу – это слишком. Простыню я не намочу, я уже не такой маленький, а вот подушка у меня часто бывает мокрая. Не знаю, лучше ли это, во всяком случае, подушка сохнет быстрее, и запаха нет, так что не приходится назавтра загружать стиральную машину.

Спал я неважно, как и следовало ожидать. Проснулся от холода: я обычно оставляю форточку приоткрытой, чтобы не было душно, а ночью, должно быть, подморозило. Хотя ведь уже неделя, как наступила весна. Но надо было повторить себе это раз сто, чтобы поверить. После того как я встал, принял душ и оделся, я перешел улицу – вернее, тупик, который упирается в лес, – и залез в трейлер, стоявший у громадной ямы, где должны были построить наш дом. Там меня ждала кружка горячего шоколада. Когда я вошел, мама обняла меня – это было странно, когда я прихожу утром, она обычно ограничивается легким поцелуем. Я удивился и дал себя обнять. Признаюсь вам, мне не было неприятно, когда мой нос оказался между ее нежных грудей. Она явно была не в лучшей форме, если повела себя так. Я заметил темные круги у нее под глазами и понял, что в эту ночь она спала еще хуже меня. Мы не говорили ни о доме, ни о разрешении на строительство, делали все, как в самый обычный день. Но я постоянно думал о Полин, и потому, наверно, не вполне отдавал себе отчет, к каким последствиям приведет эта история с домом.

После шоколада мама подала мне противную теплую кашу, которую она называет «твои мюсли»: зерновые хлопья «био» с молоком, потому что, как ни трудно в это поверить, мы живем в трейлере, но питаемся продуктами «био». То есть здоровыми продуктами. И мне не приходится выбирать еду, потому что – мне часто об этом напоминают – у нас тут не ресторан. Честно говоря, можно было бы и не напоминать, я и так это вижу. В общем, иногда она дает мне с утра мюсли, они абсолютно невкусные, зато насыщают до самого полудня, можно не бояться, что в десять часов вдруг зверски захочется есть, брюхо набито под завязку. А если, на мое счастье, на завтрак у нас тартинки, то всегда из хлеба, который продают в магазинах «Здоровый образ жизни», такие коричневато-серые прямоугольники, точнее, параллелепипеды, с темной, очень плотной мякотью, их, наверно, легче пилить, чем резать: однажды нам пришлось пустить в ход электрический нож, в общем, это не хлеб, а блоки для фундамента.

А теперь – вишенка на торте: раз в год мне положен полуторамесячный курс магнезии. Родители где-то вычитали, что это очень полезно для мозга, а поскольку они уже поняли, что профессионального теннисиста из меня не выйдет, то решили сделать ставку на умственные способности. И в результате я пью большие стаканы воды, в которой растворен порошок с непередаваемым запахом (как бы его получше описать? Ну, скажем так: омерзительный). Каждый раз, когда мама ставит передо мной очередной стакан, очень хочется умереть. Я его выпиваю и, дернув головой, с жуткой гримасой на лице набрасываюсь на то, что осталось от мюсли, или на тартинки, чтобы перебить этот вкус. А мама, улыбаясь, говорит мне: как видно, они все же не такие уж противные, твои мюсли. Она садистка. Она часто повторяет: это пойдет тебе на пользу, но такими вот заявлениями можно здорово навредить. Даже если они приносят мне какую-то пользу, думаю, вреда от них больше. Или наоборот: я не знаю, чего тут больше, а чего меньше, все время думаю об этом, но не могу прийти к окончательному решению. Иногда жизнь бывает слишком сложной.