И когда Мариша как раз по всем правилам охмурения кавалеров собиралась ответить, что пока он ей симпатичен, но не более того, а затем под каким-нибудь благовидным предлогом избавиться от настойчивого поклонника, она увидела нечто, что поразило ее в самое сердце. Да что там сердце! Почки, печень, желудок и мозг были одинаково поражены увиденным. Весь организм Мариши замер, пока в нескольких метрах от кафе, из которого они только что вышли, Смайл помогал вылезти из своей машины девице с такими длиннющими ногами, что казалось, им конца не будет. Когда девица все же вылезла благополучно из машины и закачалась на своих ходулях, напоминая неуверенного молодого жирафа, а Смайл весьма недвусмысленно обнял ее за талию, Мариша наконец ожила.
Сначала она ощутила дикую злость. Вот оно как! Не успел уйти, как уже шляется с какими-то длинноногими макаронинами. Да где его глаза? Что в ней хорошего? Глиста, чистая глиста. Длинная, без малейших выпуклостей, белесая, лицо можно рассмотреть только благодаря килограммовому слою румян, помады и туши. И что мужчины находят в подобных клячах? Видеть рядом с этой девицей родного мужа было тяжело вдвойне. Выходит, все эти годы он с Маришей ловко имитировал любовь и восхищение? А на самом деле ему нравятся вот такие дылды, за которых даже подержаться негде. И за что ей это? Побить его, что ли? Или ее? Или их обоих?
Но затем Мариша поняла, что этим поставит себя в смешное положение. Нет! Этот тип, ее бывший муж, ни за что не должен знать, как ей больно. Пусть думает, что у нее все тоже прекрасно и она великолепно проводит время и без него.
– Эвклид! – страстно воззвала Мариша к своему спутнику. – Лобзай меня! Скорей!
– Что? – испугался тот. – Прямо здесь?
Видя, что поклонник медлит, Мариша взялась за дело сама. Эвклиду деваться было некуда. Мариша страстно обвила его руками и с удовольствием запечатлела первый поцелуй на его губах. Эвклид странно дернулся, а потом сграбастал ее в объятия и, войдя во вкус, тоже принялся целовать. Делал он это очень умело, Мариша прямо разомлела в его руках, как вдруг…
– Мариша! – раздался гневный голос прямо у нее над головой. – Что ты себе позволяешь?
Мариша повернулась и слегка затуманенным от коньяка и страсти взглядом уперлась в физиономию своего родного и пока что законного мужа.
– Это ты, – констатировала она без всякой радости. – Привет!
– И это все, что ты можешь мне сказать?! – вознегодовал еще больше Смайл. – Что это такое? Мне помнится, мы собирались провести время в раздумьях о нашей жизни. А вместо этого ты целуешься на улице с каким-то подозрительным типом. Он хоть кто?
– Он грек, – заявила пьяная Мариша с непонятной гордостью. – Эвклид.
– Это еще не повод, чтобы тебе целоваться с ним, – строго заметил Смайл.
– Кто бы мне это говорил? – смерив выразительным взглядом его тощую блондинку, зашипела Мариша, причем шипение поразило в первую очередь ее саму.
Что такое? Она превращается в гадюку? Или того хуже, в кобру? Или удава? О, ужас!
– У нас со Светочкой серьезный повод для встречи, – все же изрядно смутился от ее шипения Смайл. – Мы идем слушать музыку в Капеллу.
Вот как! Ради Мариши Смайл свою задницу от дивана уже три месяца не отрывал. А ради смазливой тощей блондинки – пожалуйста, даже в Капеллу готов мчаться. Безобразие! Что же это делается на белом свете! Но в одном Мариша была уверена на сто процентов: такое прощать нельзя никому, даже бывшему мужу.
