Веник Самураев - страница 2

Вот сияет огромная желтая «М» – символ этой эпохи. Речь даже не о потреблении, просто вся культура, которой мы мыслим, – это уже заранее продуманные и теперь навязанные образы. И это такое же притворство, как наши с Витой отношения. При таком подходе разница между Шекспиром и чизбургером не так уж велика.

Итак, я сел напротив Виты.

– Привет, шурында, – бросил я, принимая вальяжную позу. Битва началась. – Только не говори, что ты еще и в вегетарианство ударилась… головой, – сказал я, с нарочно прилепив лишнее слово к концу фразы, чтобы та обрела двойной смысл.

Да, говорил я грубо. Наше общение началось с безобидных шуток друг над другом, но по инерции переросло в настоящую войну. Стоило мне сказать что-то резкое, как мне тут же становилось стыдно, однако остановиться я уже не мог. Думаю, она чувствовала нечто подобное. И такое общение навязывалось нам все сильнее с каждой встречей. Мы ничего не могли поделать.

– Нет, что ты! – возразила она. – Я же ем детей, по твоим словам, как я могу быть вегетарианкой.

Она демонстративно наколола лист салата на вилку и отправила в ротик.

– А ты чего тут делаешь? – спросила она, прожевав.

Я не мог сказать, что мой дом находится в десяти минутах отсюда, это означало бы, что я сдал все позиции. Лучше всего было соврать что-нибудь. Так я и сделал:

– Иди ты в жопу! Не твое дело!

Что ж, врать у меня не особо получается.

– Идиот, не очень-то мне и интересно.

Я вспомнил книгу, стоящую дома на полке, и за «идиота» стало обидно вдвойне. Как будто на стороне Виты стоял Достоевский.

– Вот и поговорили.

Так, перебрасываясь фразами, мы посидели полчаса, пока она не доела салат.

– Ну, мне пора, – она резко встала из-за стола.

– Как уже? – растерялся я.

– Ага.

– Может, тебя проводить? – предложил я.

– Не стоит, – Вита сделала вид, что ей приятно мое предложение, и послала наигранный воздушный поцелуй.

Она взяла сумку и вышла на улицу, а я долго провожал ее взглядом через панорамное стекло. За время, что мы сидели в кафе, на улице стемнело. Сентябрь медленно убивал лето. Первый месяц осени – последняя попытка лета сохранить прошлое тепло. Попытка бессмысленная и мертвая. Было неуютно возвращаться домой одному, но делать было нечего.

Я снова сидел в темной комнате перед включенным ноутбуком. Будто никуда не выходил. Будто не было этой неожиданной и такой быстрой встречи… Но ведь была! И что-то изменилось после этого разговора. Чуть-чуть, но изменилось. В лучшую или худшую сторону – я не знал. Да и кто вообще предложил все мерить понятиями «хорошо» и «плохо», «добро» и «зло». Я, Вита, Надя, Ярик – мы просто по инерции проживали свои жизни так, как у нас это получалось.

Свет от монитора падал на лицо. Подумав несколько минут, я начал печатать. Пальцы сами забегали по клавиатуре. Мне пришла идея сделать Виту главной злодейкой всего будущего произведения, но я начал совсем с другого, с самого начала. И главное было то, что теперь я знал, о чем писать.

Из-под черного мигающего курсора появлялась прерывистая полоска текста. И я уже не делал большие интервалы между словами.

На днях я позвонил Наде и сказал, что не знаю, о чем писать.

– Привет, Веня! – послышался голос в трубке. – Не знаю даже, как тебе помочь. Ну напиши обо мне…

Мечты сбиваются

Серебристый автомобиль затормозил в нескольких метрах от остановки. Переднее сиденье было кем-то занято, поэтому мне пришлось садиться назад. Ярик был за рулем, рядом с ним сидела девушка.