— Уйди... — шепчу, — если ты опять меня бросишь... уйди!
— Нет, — он обнимает меня, — не уйду, крошка Крис.
— А как же верность папочке? — вырываюсь, чувствую сильную обиду.
— Да какая тут верность? — вздыхает Марк, — я же не куколд какой-то, отдать тебя Семенову... не могу я...
— Еще вчера был готов отдать! — почти кричу.
— Тихо, малышка. Я всё тебе объясню. Ты только купи это чертово бельё, пожалуйста. Мне со стоячим хером серьезные вещи обсуждать как-то не хочется... А потом мы поговорим.
— Не давай надежду, если потом отнимешь, — шепчу, тыкаясь лбом в его грудь.
— Не отниму... я и сам пиздец как мучился. Ведь год жил, как в аду. И сейчас...
Я покупаю вещи. Затем мы возвращаемся в машину. Там Марк сгребает меня в охапку и долго целует.
— От одной мысли, — убирает прядь волос с моих раскрасневшихся щёк, — что тебя будет касаться другой... я убивать хочу... пробовал терпеть, но это невозможно.
— И ты меня не отдашь?
— Никогда! — рычит он, — твой отец вернется, я поговорю с ним.
— Я тебе не верю, прости, — обнимаю себя руками, — придется доказать свои намерения, Марк.
— Я знаю, малышка, — целует меня в нос, — всё докажу тебе.
Он правда любит меня? Мне так хочется верить ему! Так сильно, невыносимо, отчаянно хочется! Но жизнь даёт жестокие уроки. И пока Марк не поговорит с отцом, я не могу полностью довериться.
Но моё тело... оно-то верит. Что делать с безумной, ненормальной тягой к этому мужчине?
— Ты знаешь, что это за Семенов? — спрашиваю Зверя.
— Да. Один из важнейших партнеров твоего отца. Бизнес чистый, не прикопаешься. Сыну его двадцать семь. Перспективный, молодой.
— Ты мне его сейчас рекламируешь? — улыбаюсь.
— Нет. Просто хочу, чтобы ты была готова. За идеальным фасадом обычно гнилая начинка.
— Ты под него копал?
— Да. Но ничего не нашел. Либо всё шито-крыто, либо не там искал.
— Не допускаешь, что он сам по себе идеален?
— Нет. Я учился у лучшего, у твоего отца. И первое правило большого бизнеса — всегда есть проблемы. У компании Семенова нет даже штрафов от санэпидемстанций и экологов.
— И?
— И то, что смогу подобраться к его сыну, это отличный шанс раскопать эту яму. Тогда я смогу предоставить инфу твоему отцу и на законных основаниях разорвать твою помолвку.
— Ты хочешь, чтобы отец нас одобрил?
— Да.
— Но не проще ли...
— Сбежать?
— Например...
— Ты сбежала и что? Как ты себе это представляешь, малышка? Это взрослая жизнь. И здесь проблемы решают, а не бегут от них. Если бы ты в тот день меня выслушала, то узнала бы, что я не планировал тебя отдавать. Но я не собираюсь становиться изгоем. Прятаться, обрекая тебя и наших детей на не пойми какую жизнь.
— Но почему ты... я не понимаю! — восклицаю, окончательно запутавшись.
И Марк рассказывает. О том, что ему накануне сказала мачеха. Вот же стервозина! Она шантажировала его! Играла на чувствах... а я просто сбежала.
— Я знаю это выражение лица, — вздыхает он, — потому и молчал. Ты сейчас на атомную бомбу похожа.
— Она меня переиграла, — роняю голову в ладони.
— И уничтожила, — подытоживает бритая зараза, — мы были очень беспечны, Крис. Теперь нам такими быть нельзя. Враг умен и опасен.
— Но ты сказал, что она предложила тебе стать моим любовником и что у всех, цитирую, «богатых сучек есть любовники».
— Да.
— Но она тоже богата. Значит! — и тут осознание, словно яркая вспышка, — у неё он тоже есть!
— Об этом я как-то не подумал... — он чешет лысую голову, — действительно.
