– Какого …? – ругнулся усач.
– Откуда мне знать! Похоже, землянки.
Я лихорадочно соображала, но замёрзшее сознание активно рисовало картинки покрытых травой лесных хижин. Бред. Нет, надо как-то прояснить ситуацию.
– Простите… Вы не могли бы нам помочь? Мы не совсем понимаем, где находимся и… – начала было я, но усатый смерил нас недобрым взглядом и процедил:
– Бардак. Несогласованная транспортировка. Арс, какие-то они старые…
Чего? Кто старый? Это мы-то старые?! На себя бы посмотрели!
– Кто вы? Что…
Но мне снова не дали договорить:
– Не так быстро. Проверка.
Э-э-э. Я пребывала в каком-то ступоре. А мужики одновременно произнесли одно и то же, нам неведомое. Потом взмахнули руками: усач на Вику, а белобрысый – на меня.
Мерзко. Мне вдруг стало очень и очень мерзко. Будто догола раздели и осматривают, оценивают. Брр-р. Я невольно сделала движение рукой, пытаясь прикрыть грудь, и нащупала свою куртку. Нет, я всё же одета. Но почему так противно?
– Пох… – вдруг выдохнула Вика и нервно кашлянула.
Я удивлённо уставилась на подругу. Не поняла.
– П-похищение…
– М-м?
– Украли… Продаду-у-ут… – Подруга начала подвывать.
Я вздрогнула. Не из-за холода и страха, а потому что вдруг резко пропало ощущение липкой мерзости.
– У меня земля, – отрапортовал белобрысый.
– А у меня пустышка, – ответил ему усач. – Берём только одну.
– На орга-а-ны, – скулила Вика.
Что за бред? Куда берут? При чём тут земля? Чёртовы мужланы! Вика, блин, успокойся ты! Надо во всём разобраться. Я не знаю, из каких глубин моего подсознания вырвалось смелое:
– Прошу объяснить, что здесь происходит! – Я говорила строгим голосом медленно, с расстановкой. – Кто вы такие? Где мы находимся? По какому такому праву вы нас задерживаете? Мы свободные гражданки Российской империи…
Я собиралась сказать «Федерации», но под конец тирады нервы сдали. Белобрысый хмыкнул. А Вика вдруг бросила мою руку, отступила назад, прячась за меня, и истерично затараторила:
– Она не такая старая! Моложе меня на целых полгода! Берите её! У неё всё равно никого нет. Ни родителей, ни друзей. А я… Я беременна! Мне домой надо. А ей – нет! Её даже искать никто не будет! Отпусти-и-и-ите меня, пожалуйста-а-а… Я никому не скажу…
У меня дрогнули колени. Сначала стало очень жарко, затем холодно, к горлу подступил ком. Вика, родная моя, как же так? Как? Я оглянулась на подругу, одну-единственную…
– А ты, императрица, за себя просить не будешь? – ехидно поинтересовался у меня тот, кого назвали Арсом. А долговязый ухмыльнулся и крутанул свой ус.
Я хотела, много чего хотела сказать и одновременно ничего не могла выдавить. Проклятый ком в горле разросся и душил рвущиеся наружу слова, по щекам струились обидные, злые слёзы. В следующий миг к этой гамме чувств добавился ужас, потому что в руках белобрысого сверкнула сталь клинка.
Странный говор, алая вспышка – и стоявшая рядом Вика вдруг растаяла, как снежинка на ладони.
Что? Как?!
Я осталась одна. Наедине с двумя вооружёнными мужиками. Ой, божечки, что же сейчас будет…
Меня бросило в дрожь, ватные ноги отказывались держать, а мужские лица дрогнули, раздвоились и куда-то уплыли. Мозг зафиксировал зычное: «Лови её!» – и отбыл в туман.
