Но Фидель был задумчив и угрюм. В его огненных глазах бушевал пожар, лицо было напряжено, от злости он стиснул зубы и нехотя копошился в земле, а несколькими минутами позже приблизился ко мне поближе, нагнулся, делая вид, что срывает ананас и прошептал в самое ухо:
– Что мы будем делать?
– Все кончено, Фидель… – ответила я и подняла на него глаза. На его лице было сожаление.
– Тебе тут не место! Иди *** отсюда! Ты меня бесишь ***! Да кто ты такой? ***! – Кто-то заорал рядом с нами.
– Остынь! Да что я тебе сделал?! – с возмущением и беспомощностью спрашивал Доминик у явно разъяренного мужчины. Видно он был рассержен и разъярен, высказывался грубыми и бранными словами, которые без сомнения задевали чувства Доминика. Мы вшестером встали как вкопанные и не понимали, что вообще произошло и что делать. Зато остальная часть рабочих размахивалась лопатами и граблями и бурно крича в сторону Доминика: «Так его! Так его! Так и надо! Кто воспитывает такую *** молодежь! Какое будущее можно от них ожидать?! *** дети таких же ****!».
Фидель тут же метнулся к Доминику, чтобы выяснить, что случилось.
– Доминик, что происходит?
– Я не знаю.
– Ах, ты не знаешь! Сейчас! – Мужчина замахнулся на Доминика… Анерис от страха закрыла глаза. К счастью, Фидель вовремя успел схватить его за руки. Я стояла близко, поэтому могла в красках наблюдать за происходящем. Фидель справлялся с разъяренным незнакомцем. Руки мужчины тряслись от напора. Белки его глаз были мутные, сине-желтого цвета. Под глазами были глубокие складки мешков, которые блестели от накопившегося в них капель пота. На лице виднелись глубокие морщины, куча бородавок, ран и шрамов. Щеки впали, а от крыльев носа до уголков губ и подбородка шли две линии самых крупных морщин, от которых казалось, что рот его обвис. Он крючился от жажды мщения. В его глазах была боль, ненависть и безумие, а изо рта брызгала слюна. Доминик хотел помочь Фиделю, но я, перепрыгнув через грядку, схватила его за предплечье и остановила. Фидель был крайне удивлен моему поступку. Я повернулась к мужчине и с полной уверенностью и спокойствием начала убеждать его: «Послушайте, он исправится! Не делайте этого. Он болен. Это правда.». Эти слова подействовали на безумца словно колыбельная. Он успокоился и потихоньку опустил руки. Фидель сначала не понял, что происходит и, посмотрев на меня сначала, как на глупую, но увидев, как это подействовало, раскусив мою ложь, продолжил: «Да, он исправится…». Доминик для правдоподобности присел на землю и схватился за голову. Мужчина развернулся и молча удалился…
Нам объявили о конце смены. Мы оставили приспособления. Найдя Элли, я взяла ее за руку, и мы пошли к выходу из плантации.
– Как же бесит! – топнув ногой, закричала Элли. Ее кудрявые черные волосы спадали на лицо. Резким движением она откинула их на один бок и открыла свое красивое смуглое лицо искаженное гримасой злости. Я даже немного засмотрелась.
– Чего же мы так злимся, Элли? – как всегда насмешливым и немного озабоченным тоном спросил Доминик. Я увидела панику на ее лице, но затем она снова взяла себя в руки и, процедив сквозь зубы, ответила:
– Я не собрала все ананасы с моей части поля. Уууф!
– Доминик, оставь их в покое, – раздражительным тоном сказал Фидель.
– Хэй, брат, ты чего? – ошалело посмотрел на него Доминик. Я тут же решила, что он обиделся, но когда он раскатисто рассмеялся, тут же забыла эту мысль.
