– Ты напрасно на меня сердишься, девочка, – улыбнулся ей Симон, – возможно, я здесь, чтобы исправить чью-то ошибку. Ты лучше мне скажи, только честно, какие у вас в настоящий момент отношения с молодым директором?
– Да никаких отношений, мы просто остались с ним друзьями. А что, случилось что-то? – ответила Изабелла, взглянув на собеседника с оттенком некоторой тревоги
– Ничего не случилось, – ответил Симон и подумал, что при таком раскладе, если они остались всего лишь друзьями, то ничего и не случится. Хотя он понимал, что явно рискует, но другого варианта у него просто нет.
– Изабелла, сегодня Антуан отправился в Лондон на выставку картин. Нам бы очень хотелось, чтобы он пробыл на ней до конца, от начала и до закрытия. За последнее время, что-то нервишки у него не в порядке, а выставка для художника – это лучший отдых. Вот и появилась у меня мысль: хорошо, если бы кто-нибудь за этим присмотрел. Чтобы он не сорвался оттуда на второй день. А кто это сможет сделать лучше тебя?
– Думаю, что никто. Тем более, что я никогда раньше не была в Лондоне. Но я надеюсь, месье Ревиньон, что за всем этим нет никакого криминала?
– Изабелла! Как ты могла такое подумать?! – Лицо Ревиньона тотчас изобразило искреннее возмущение. – Какой криминал! Вот тебе пригласительный билет на выставку и тысяча франков, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Полетишь самолетом, прибудешь туда раньше Антуана, и там обязательно разыграешь случайную встречу. Ты же понимаешь, что он ни о чем не должен догадаться. Если не справишься, тогда эти деньги я вычту из твоей зарплаты.
– Как? Разве я еще смогу вернуться на прежнее место работы? – рассмеялась девушка.
– Вернешься, Изабелла, вернешься. Я тебе обещаю. Разумеется, если выполнишь мое поручение.
Веры дома уже не оказалось, и Ревиньон отправился на завод. Он торопился изо всех сил; где-то в глубине души поселилось предчувствие чего-то тревожного и неприятного. На площадке у доски приказов стояли несколько человек; он заглянул через их головы с высоты своего роста. Рядом с приказом « о назначении на должность директора», висел второй, где после слов:
«приступаю к исполнению обязанностей», значилось: «своим заместителем назначаю главного технолога Ревиньона Симона». И еще приказ, отменяющий предыдущие увольнения и сокращения.
« Вот так Верочка!» – с восхищением подумал теперь уже настоящий главный технолог и помчался, перешагивая через ступеньку, наверх, откуда доносился разговор на повышенных тонах. Посреди приемной стоял покрасневший от злости Фронташе и орал, захлебываясь от душившей его злобы, на побледневшую, но сохраняющую внешнее спокойствие Верочку. Симон незамедлительно встал между ними и поднял руку над головой.
– Прекратите сию минуту кричать на женщину, – произнес он твердым голосом. – Тем более, на директора. Вас здесь никто не задерживает, вы можете уйти, и все.
– Это мы еще посмотрим, кто отсюда уйдет! – снова взревел Фронташе – Вы уберетесь отсюда через два часа – это я вам обещаю, – крикнул он уже с порога и хлопнул дверью так, что с потолка явно что-то посыпалось.
– Ну как мои первые шаги? – поинтересовалась улыбающаяся мадам Жерюмо.
– Превосходно! Я даже не ожидал и мчался сюда перепуганный, но теперь вижу: мои опасения были напрасны. И по какому же поводу так истошно орал этот негодяй?
Вера сделала жест рукой, и только теперь Ревиньон увидел белую бумажную полосу с печатью на двери кабинета бывшего зама директора. Оказывается, его не пустили в кабинет.
