Вера и рыцарь ее сердца - страница 19

Двое мужчин, одетых в полинялые гимнастёрки, с папиросами во рту, тащили под руки с опустевшего перрона в придорожный лесок знакомую ей продавщицу семечек, но теперь женщина не веселилась, а вырывалась из рук насильников, упираясь ногами о землю. Но как ей было справиться с захмелевшими мужиками! Её красную косынку подхватил ветер, и она вольной птицей порхала за поездом, с каждой минутой набирающим скорость.

Римма не могла отвести взгляда от происходящего насилия над женщиной. Никто не спешил на её крик о помощи, который заглушил повторный гудок паровоза. Вскоре станция пропала вдали, а поезд мчался к горизонту, бодро стуча колёсами.

Мичеслав осторожно разжал пальцы сестры, вцепившиеся в металлический край вагона, и с силой усадил её обратно на фуфайку, что лежала в чёрном углу вагона. Внезапная тоска овладела Риммой, словно у неё отняли надежду на прекрасное будущее. Такое положение вещей не понравилось её брату.

– Во-первых, – назидательно сказал он сестре, укрывая её стареньким одеялом, – если ты будешь так высовываться из вагона, нас могут заметить и ссадить с поезда. Во-вторых, ты сейчас же забудешь всё, что видела на перроне. Это жизнь, которая имеет свои законы, и она нам неподвластна. В-третьих, вспомни, для чего мы едем в город? …Правильно, ты хотела стать доктором и умоляла папу отпустить тебя в город учиться! А теперь запомни, что побеждает тот, кто не повернет назад, не достигнув цели, даже, если ему страшно идти вперед!

В ответ Римма согласно кивнула головой.

– Римма, успокойся, сестричка. Мир полон безобразия. Наш брат, Доминик, утоплен в Ишиме, потому что он хотел справедливости там, где её нет и не будет, ибо справедливость там, где мы сами поступаем справедливо. Пойми, что каждый взрослый человек сам отвечает за свои поступки. Парни пристают к легкомысленным девушкам, так как их поведение вызывающе и видно издалека, а к порядочной девушке никто никогда не подступится.

Римма знала, что брат любит её, свою единственную сестрёнку, которую его друзья прозвали пигалицей за малый рост и звонкий голос. Девушке нравилось настоящее имя брата – Мичеслав, но теперь она должна называть его Митя. Раз надо, так надо. Поменять польские имена на русские в такое послевоенное время было разумно, чтобы не возникало ненужных вопросов о национальности, ведь лучше избежать то, что может помешать получить высшее ей и брату высшее образование.

Сумерки густели, и во тьму уходила степь, чтобы тихо уснуть под звёздным небом. Римма лежала на фуфайке, и яркие звёзды над ней водили хороводы. Митя уже спал, когда начался звездопад. Одна звезда падала за другой, огненным росчерком отвергая власть вечности и исчезая бесследно, и никто по ним не заплакал. С последней падающей звездой Римма покорилась поступательному движению поезда и успокоилась. Казалось, что поезд не мчался вдаль, а падал в чёрную бездну ночи, чтобы потеряться там навсегда, и даже ветер не поспевал за ним.

Заснуть девушке мешала картина насилия над торговкой семечками, которую тащили в придорожный лесок два отъявленных бандита. Выходило так, что Римма была свидетелем преступления, за которое никого не осудят. Это безнаказанное зло мешало ей быть сильной и мечтать о будущем.

«А ведь эта женщина в красной косынке сама виновата в том, что с ней произошло. Она вела себя очень непристойно», – к такому твёрдому убеждению пришла Римма, когда над горизонтом проступила красная полоса зари и сочувствие к торговке семечек перешло в осуждение. Римма была уверена, что она никогда не допустит такого неуважительного к себе обращения!