Полилась женская болтовня, приправленная жалобами на начальство, сплетнями, воспоминаниями, рассказами о личном. Вера в этом участия не принимала. Думала о своём. А потом ни с того ни с сего проговорила:
- Может быть, со мной Мираб хотел именно о работе поговорить? И приставать не собирался?
Надя чуть вином не поперхнулась.
- А с той девушкой, что забеременела, у него какие были отношения? – спросила Вера. – Любовь?
- Ну какая любовь? Не смеши. Настоящая любовь не такая.
- А мне кажется, понимание, что такое любовь, очень индивидуально, - принялась философствовать Лида. - Любовь – самое необъяснимое, удивительное и слишком личное чувство, поэтому шаблонов, каких-то правил или канонов для её определения быть не может. К каждому человеку она приходит по-разному, её чувствуют и переживают по-разному...
- О, Лидка, как ты хорошо сказала! Давай выпьем за это! – Вика потянулась к ней, чтобы чокнуться кружками.
- Наверное, меня завтра Мираб уволит, - сказала Вера равнодушно. – За то, что не пришла.
- Что будешь делать, если уволит? – спросила Надя.
Та пожала плечами.
- Не знаю. Другую работу буду искать. Вон, санитаркой можно в больницу пойти.
Лида замахала на неё руками.
- Ты что! Придумала тоже! Я восемь лет назад работала санитаркой. И поверь, это неприятно, тяжело и опасно. Вынеси банки с плевками, вынеси дерьмо, всё обработай, помой два или три раза коридор. Палаты мыла один раз. А если умер пациент - свяжи, отнеси с помощью других больных в морг, обработай кровать и промой палату. А опасна эта работа, потому что я в инфекционном отделении работала. Если думаете, что это лафа, а не работа, то я вас разочарую. Увы, нет. Там ишачишь за копейки. Но было время, пришлось. Никому бы не посоветовала туда идти. И не потому, что это низкоквалифицированный труд. Мы тут с вами тоже не директора. Не важно, кто кем работает. Жизнь непредсказуема. Сегодня мы в короне, а завтра мы моем полы. Оставайтесь людьми в любой ситуации.
Все согласно закивали.
- Да уж, ты, Вер, сто раз подумай, прежде чем в санитарки идти, - проговорила наставительно Надя.
- А куда меня возьмут без образования, да ещё и с моей внешностью? – в вопросе Веры сквозила затаённая обида.
- Ой, про внешность она заговорила! – воскликнула Вика. – Это последнее, о чём тебе надо думать. Внешность у тебя из нас всех тут самая-самая. Глазищи какие зеленющие, волосы – роскошь! Фигурка тоже отпад.
- Интересный вы народ, цыгане, - перебила ту Лида. – Порядки у вас свои, мораль своя.
- Да, Верунь, расскажи нам о вашем народе, - оживилась Надежда. – Интересно же! Я ж сама немного цыганка, а ничего о вас толком не знаю.
Вера вздохнула. Не любила она эту тему. Ещё со школы, где одноклассники дразнили, и постоянно приходилось отбиваться от нападок. Но тут все так искренне к ней расположены, без камня за пазухой.
- Я вот всегда думала, что цыгане все поголовно кареглазые, - заметила Вика. – А у тебя зелёные глаза.
- У моей мамы тоже такие были, - сказала Вера. – А цыгане и светловолосые бывают. Цвет глаз у меня особенный, это правда. Мне так с детства говорили. Потому что зелёный цвет глаз цыгане особенно почитают. Считается, что зеленоглазые обладают магической силой и видят мир духов, имеют с ним связь. Якобы среди зеленоглазых, причём не только цыган, много ведьм и колдунов. И ещё говорят, что такие люди особенно привлекательны в глазах окружающих и медленнее стареют. Правда, всё это небылицы.
