Вера встрепенулась и мечтательно спросила:
– Да? Было бы интересно взглянуть на него.
Сашу Вера не видела лет десять. Из последняя встреча была у Даниловых, на их даче. Сашу провожали в военную академию, в Ставрополь. Вера тогда не понимала, почему он не может учиться в Москве, ведь это столица, самый главный город в стране. И вдруг Ставрополь. Ей весь вечер ужасно хотелось об этом спросить Сашу и попросить его, чтобы он непременно ей писал письма. Но Саша в тот вечер был с ней немногословен, да и разница в возрасте сказывалась. Он окончил школу, а Вере было всего десять.
В тот вечер к нему пришло много друзей: все незнакомые и взрослые. Вера крутилась возле молодёжи, слушала их непонятные разговоры, вставляла, казавшиеся ей, умные фразы. Все дружно посмеивались, а она убегала во двор, злилась, но желание видеть Данилова-младшего преобладало, и Вера покорно возвращалась.
Все девушки пришли с парой, кроме одной. И чувствуя какой-то подвох, Вера её сразу невзлюбила. Чуть позже, когда она заметила, как эта девица льнёт к Саше, а он нежно обнимает её – подвох обозначился. Вера поняла, что именно эта ярко-рыжая, с мелкими кудрями, делающими её похожей на клоуна, и есть девушка Данилова-младшего. Они танцевали, смеялись, и в какой-то момент, слоняясь по комнатам, Вера улучила их целующихся.
На этот раз она не побежала в сад рыдать и жалеть себя, глядя на звёзды. Вера придумала, как отомстить.
Месть была страшной и неотвратимой, причём не только для рыжей, но и для остальных девушек Сашиной компании. Вера пакостила: первым делом умудрилась затолкать в густые кудри рыжей леденец, подбрасывала в тарелки грязные салфетки, исподтишка ставила подножки и прятала сумочки. Когда одна, собираясь домой, не могла найти свой ридикюль, а а рыжая с воплями пыталась вытащить из волос основательно прилипшую карамельку, Вера стояла в сторонке и схватившись за живот, громко смеялась.
– Ну и шкодливая же ты, – улыбаясь, к ней подошёл Саша и пальцами потрепал волосы. – А если тебе кудряшки залепить и не конфетой, а пластилином? Придётся выстригать.
Вера перестала смеяться, и приоткрыв рот, во все глаза смотрела на Сашу, старалась не дышать, а он ласково журил, продолжая взлохмачивать ей локоны.
– Не бойся, никто не станет тебя обижать. Только волосы не стриги, они у тебя очень красивые.
Саша ушёл к рыжей и увёл её в ванную, а Вера вся пунцовая от комплимента застыла, с обожанием провожая его взглядом.
Прощаясь, уже на пороге он подхватил Веру в объятия и, оторвав от пола, крепко расцеловал в обе раскрасневшиеся щёки:
«Кроха, не грусти! Выучусь – приеду, привезу тебе огромного медведя. Напишу тебе письмо, а ты обязательно ответь!»
Саша уехал. И примерно через полгода от него пришло обещанное письмо. Письмо не для всей Яковлевской семьи и не для отца, а только ей одной, Вере. Она выучила наизусть каждую строчку, а вложенную фотокарточку Саши в военной форме затёрла до дыр детскими пальчиками. Письмо это было первое и последнее, больше он ей не писал, несмотря на то, что Вера забрасывала его письмами. Правда, рвение писать Саше письма, на которые он не отвечает, неизбежно угасало. Однако какое-то время Вера расспрашивала отца о Данилове-младшем, но после односложных ответов, что тот учится в академии, она перестала его донимать, переключившись на Эмилию Владимировну. Домработница приходила к ним почти каждый день и первое, что ей приходилось делать, это выслушивать Верины очередные вопросы и разговоры.
